Кавказская Атлантида. 300 лет войны

«1) Несогласие членов царской фамилии, тотчас по кончине царя Георгия Ираклиевича обнаружившееся, грозит слабому царству сему пагубным междоусобием; 2) открытое покровительство, которое с давнего времени Россия дарует сей земле, требует, чтобы, для собственного достоинства империи, царство грузинское сохранено было в целостности; 3) спокойствие границ российских тем обеспечится по вящей удобности обуздать своевольство горских народов».

Причем Государственный совет считал необходимым учредить в Грузии временное правление из лиц, назначенных Петербургом.

Последний пункт для нас особенно важен. Вельможи Государственного совета видели в Грузии плацдарм для наступления на горские племена, что с военной точки зрения было совершенно справедливо.

Александр отверг предложение членов совета и приказал еще раз к этому вопросу вернуться. Генерал-прокурор Беклешев передал вельможам, что император питает «крайнее отвращение на принятие царства того в подданство России, почитая несправедливым присвоение чужой собственности». Это, конечно, была игра. Дело было не в этических моментах, хотя такая постановка вопроса характерна для либерала Александра первых лет царствования, — а в вещах более прозаических. Александр и «молодые друзья», свободные от екатерининских утопий, сознавали, хотя далеко не в полной мере, какую лавину проблем может вызвать поглощение Грузии. Не говоря уже о том, что из Грузии шли потоки жалоб на российских эмиссаров и надо было налаживать там сносную систему управления. Ясно было и то, что придется наращивать свое военное присутствие в Закавказье, что сопряжено с внушительными расходами.

13 августа 1801 года состоялось заседание неофициального комитета, посвященное Грузии. «Молодые друзья» снова решительно высказались против присоединения Грузии.

Государственный совет еще раз настоятельно рекомендовал императору Грузию принять. Колебания Александра продолжались пять месяцев. Кроме возможности втянуться в военный конфликт молодого императора, заботившегося о своей репутации, все же смущала необходимость смещения законной царской фамилии. Государственный совет постарался облегчить ему это решение, объяснив, что, по исследовании, выяснилась нелюбовь грузин ко всем возможным претендентам на престол. В Грузии сложилась ситуация, близкая к ситуации междуцарствия 1825 года. Ни один из двух царевичей-претендентов не имел полного юридического права занять престол. Как и в России двадцать пятого года все упиралось в противоречивые завещания двух царей — Ираклия и Георгия.

В решении Государственного совета говорилось:

«Все сии вновь открывшиеся обстоятельства не представляют совету в присоединении Грузии ни малейшей несправедливости, а видит он в том спасение того края, для России же существенную пользу в надежном ограждении границ ея ныне от хищных горских народов, коих обуздать можно будет, а на будущее время от самих даже турок, не говоря уже о персиянах…»

Таким образом, совет выдвигал три главных аргумента — спасение единоверной Грузии, которую, кроме персов и турок, губительно терзали набеги горцев, — особенно джаро-белоканских лезгин, для которых торговля грузинскими пленниками была важной экономической составляющей; приобретение плацдарма для борьбы против горских народов; безопасность тыла и флангов в случае конфликтов России с турками и персами.

После вторичной рекомендации совета, несмотря на сопротивление «молодых друзей», не без оснований опасавшихся последствий такого решения и того, что неизбежная война на Кавказе может переключить энергию общества с внутренних реформ на имперскую экспансию, Александр издал известный манифест 12 сентября 1801 года, реализация которого и стала непосредственным спусковым механизмом Кавказской войны.

Следующим шагом, определившим ход событий, было назначение на пост главноуправляющего Грузией и главнокомандующего кавказскими войсками весьма замечательного и своеобразного человека — князя Павла Дмитриевича Цицианова, что произошло 11 сентября 1802 года.

Однако прежде, чем характеризовать Цицианова, нужно представить себе, в какой ситуации в Грузии и на Кавказе должен был действовать главнокомандующий.