Кавказская слава

Теперь сотни тысяч солдат, пеших и конных, собравшихся со всех концов Европы, подошвами и копытами перемалывали версты Восточно-Европейской равнины. Первая русская армия Барклая-де-Толли и Вторая — Багратиона спешно отступали, пытаясь оторваться от противника и соединить свои силы. Корпус генерала Витгенштейна стал у Западной Двины, прикрывая направление на Петербург. Третья армия Тормасова охраняла дороги на Украину, к хлебу.

Александрийские гусары еще весной прошли маршем от Дуная до Буга и поступили под тяжелую руку генерала от кавалерии Александра Петровича Тормасова. Еще недавно он командовал русскими войсками на Тереке и в Закавказье, но год назад император Александр вызвал его в Россию и поручил формировать новую армию. Теперь он с небольшими силами — чуть более сорока тысяч — должен был действовать против фланга великой армии великого полководца. Бонапарт повернул на юг корпуса генералов Ренье и Шварценберга, уверенный, что те остановят Тормасова и отбросят его в болота Полесья.

О том, что происходило на огромном пространстве между Вильно, Смоленском, Двиной и Волынью, Валериан мог только догадываться. Пока же его гусары вместе со всем полком, с кавалерийской дивизией графа Карла Осиповича Ламберта прошли ускоренным маршем к Бресту, который уже занял генерал Щербатов. Он без большого труда преодолел сопротивление небольшого отряда французской конницы, отступившего под давлением русских. Армия продолжала двигаться на северо-восток, и теперь на ее пути стоял городок Кобрин, где расположилась усиленная дивизия саксонского генерала Кленгеля.

Днем пятнадцатого июля Мадатова вызвал командир александрийцев Ланской.

— Возьмешь свой батальон. К нему дают тебе сотню казаков, два эскадрона драгун и роту артиллерии конной. Задача — к полуночи перейти эту речушку и сесть на дорогу северней городка. Только ждать. Но когда они покатятся на тебя, встретить и держаться зубами…

Дождь моросил с утра, земля раскисла, и отряд шел только шагом, примеряясь к четырем орудиям, тянувшимся в середине колонны. Валериан отправил казачьи разъезды веером, и к вечеру те разведали лесную дорогу, что выводила к броду, чуть выше разрушенного моста. Мадатов приказал есаулу отправиться туда налегке как можно скорее, переправиться и охранять ирод. Остальные продолжали все так же ползти, ползти, не решаясь оставить артиллеристов на милость погоды и неприятеля.

С темнотой дождь усилился, да еще задул ветер, раскачивая кроны, срывая листья с веток и кивера с всадников. Мадатов упрямо ехал вперед, чуть наклонив голову навстречу налетающей буре. А ветер завывал все ужаснее, и казалось, будто бы впереди великан в чужой форме раздувает мясистые щеки, выпуская раз за разом шквалы холодного вихря. Ко всему еще с невидимого уже неба сыпанул крупный град, изрядно перепугав лошадей и обеспокоив наездников. Валериан и сам было подумал дать людям укрыться, передохнуть, но тут совсем некстати подвернулся Бутович. Решения командир должен принимать сам — этому Мадатова учили и Бутков, и Ланской. Потому он приказал продолжать марш и только вызвал к себе командира охотников.

Чернявский возник из черноты, не подъехав, не подскочив, а просто оказавшись неожиданно рядом.

Только что его не было, и вот уже едет рядом с Мадатовым, колено к колену, чуть повернув голову к подполковнику. Смуглое хищное лицо кажется просто пятном, повисшим между кивером и доломаном. Валериан еще пару часов назад приказал всем надеть ментики в рукава, но Фома все так же вез куртку на левом плече, не замечая сырости, ветра и града.

— Возьмешь свой взвод, — сказал Мадатов, чуть повышая голос, чтобы перекричать ветер. — Поедешь по дороге, вперед, быстро, как только сможешь. По пути будешь мне посылать донесения — свободно, свободно, свободно. Казаки, думаю, уже на той стороне. Но ты через реку не лезь. Посмотри — что с мостом, можно ли подлатать, чтобы протащить пушки. Все…

Чернявский исчез так же в одно мгновение, как и появился полторы минуты назад. Еще минута прошла, и цепочка всадников порысила справа, обгоняя основную колонну. Валериан усмехнулся, подумав, что теперь и подполковник Мадатов может расслабиться, покачаться в седле, чуть смежив глаза. Вороной жеребец Проб и поручик Чернявский точно выведут его к нужному месту.

Трижды к нему подъезжали унтеры, посланные Чернявским сообщить, что дорога перед отрядом пуста, неприятеля нет ни впереди, ни по флангам. Валериан и сам бы заранее предсказал, что в такую ночь саксонская кавалерия вряд ли решится на дальнюю разведку. Если Кленгель и выставит аванпосты, то лишь на шоссе[3], ведущее к Бресту. Но он хотел предусмотреть все возможные неприятности, оставив резерв сил и времени для самого невероятного. Валериан был неспокоен. Он знал, как дерутся персы и турки, но через несколько часов должен столкнуться с регулярной европейской кавалерией. Как они держат строй, как быстро слушаются сигналов, хороши ли лошади, стойки ли люди — все это оставалось для него пока что загадкой.