Кавказская война

Население гор переродилось. Повелевая всем и всеми беспрекословно, мюридизм заменил скудость своих средств энергией и в диких горах, целые тысячелетия отвергавших всякое гражданское устройство, создал общественную казну, провиантские магазины, пороховые заводы, артиллерию, крепости. Вместо отдельных обществ без связи и порядка нас встретила в горах сплошная масса, отражавшая каждый удар общим усилием. Когда наши войска вступали в земли какого-нибудь общества, жители волею и неволею покидали на жертву свои дома и хлеб своих семейств и скрывались в трущобах, куда каждый шаг с нашей стороны стоил огромных потерь. Потом женщин и детей, лишившихся денного пропитания, размещали по соседним деревням и прокармливали как-нибудь до будущей жатвы; а мужчины, как стая голодных волков, бросались в наши пределы и жили разбоем. Умершие с голоду, как и падшие на войне, считались мучениками, достигшими наконец цели своей жизни. Мирные и немирные общества были почти в одинаковой степени заражены учением исправительного тариката. Разница между ними состояла только в относительной неприступности заселенных ими мест; одним этим они мерили свои отношения к русским. Но первое появление мюридов почти всегда служило сигналом к восстанию покорных племен. Мирная деревня, только что пройденная русскою колонною, через час иногда обращалась в неприятельскую позицию. Где бы ни стоял русский отряд, тыл его не был никогда обеспечен. Неожиданно устремляясь то в одну, то в другую сторону, мюриды беспрестанно разжигали в крае пожар и заставляли наши колонны бросать начатое дело и бежать назад, для защиты таких мест, за которые никогда прежде не опасались. Увлекаемые фанатизмом, горцы не думали о завтрашнем дне и без вздоха покидали отцовский дом и маленьких детей, чтобы пойти резаться с русскими. И теперь еще, проезжая по Дагестану, видишь всюду каменные остовы деревень самой прочной, вековой постройки, совершенно пустые; жители их были у Шамиля; они бросили и родовое жилище, и привольные места, чтобы забиться на голые утесы, жить чем бог послал, но встречать гяура не иначе как с оружием в руках. Этот разгар неистового фанатизма начал потом остывать, но в продолжение пятнадцати лет кавказская земля буквально горела под русскими ногами. Мюридизм, как дикий зверь, грыз свою клетку, стараясь вырваться на волю. Если б русская сила не обхватила его железным поясом, можно быть уверенным, что он разлился бы По мусульманской Азии неудержимым потоком и теперь стремился бы к осуществлению второго халифата. Уж один титул имама, принятый начальниками мюридов, достаточно показывает, куда метило новое учение.

Мюридизм, со всеми оттенками, через которые он прошел, олицетворялся, можно сказать, воплощался в лице четырех человек, по очереди предводивших его судьбою. Первый был творец нового учения, мулла Магомет, кадий кюринский [18]. Он создал мысль и систему мюридизма, совершенно законченную, со всеми ее последствиями. В его сельской школе, в деревне Яраг-ларе, посреди русских владений, родилась и созрела мысль будущей борьбы; оттуда она была разнесена проповедью по Дагестану. В маленьком садике, который и теперь можно видеть, несколько темных мулл, учеников Магомета, держали в 1828 году последний совет, на котором было положено переобразовать исламизм и выбить русских с Кавказа. Последствия известны. Мулла Магомет был душою мюридизма, но сам никогда не выступал на сцену, не принимал начальства, даже не проповедовал публично. Он только создал учение и приготовил людей. Все предводители мюридизма вышли из его школы.

Знамя газавата, войны за веру, поднял его любимый ученик Кази-Мулла [19]и разом увлек за собой весь приморский Дагестан [20]. Кази-Мулла был неглубокий богослов и нехитрый политик, но человек, обладавший в высшей степени качеством, увлекающим массы, — страстным убеждением. Когда он говорил в народном собрании или обращался к войску во время боя, толпы покорялись ему, как один человек, жили только его волею. И теперь горцы, вспоминая о Кази-Мулле, говорят: «сердце человека прилипало к его губам: он одним дыханием будил в душе бурю». Рванувшись в первой горячке фанатизма в открытую борьбу с русскими, мюридизм сначала все поднял вокруг, выдержал много кровавых сечь, заставил нас напрячь силы, но наконец был сбит с приморской страны и загнан в горы, где еще немногие племена ему сочувствовали. Кази-Мулла погиб на завале в Гимрах.