Кавказская война. Том 2. Ермоловское время

В числе пленных, содержавшихся в русском лагере, находился в то время и молодой Амалат-бек, родной племянник шамхала тарковского. Как житель Мехтулы, он подлежал смертной казни и был спасен от виселицы только благодаря заступничеству полковника Верховского, тронутого молодостью преступника. Таким образом здесь, под Акушой, начался пролог той романической драмы, которая, спустя три года, окончилась трагической смертью одного из достойнейших кавказских офицеров, полковника Верховского, и послужила темой известному роману Марлинского “Амалат-бек”.

Двадцать шестого декабря войска оставили Акушинские владения, с тем чтобы возвратиться на линию. Но по пути, в Мехтулинском ханстве, оставлен был зимовать особый отряд, под командой Верховского, на которого возложено было и гражданское управление как в Мехтуле, так и в других мирных обществах Северного Дагестана.

В земле, где никогда доселе не располагались войска, солдаты, квартируя среди мусульман и даже вместе с ними в домах, снискали полное доверие жителей. “Они уразумели,– говорит Ермолов про дагестанцев,– что войско, бывающее ужасом врагам, украшает снисходительное и великодушное поведение, последствием чего было то, что из гор выведено было по семидесяти русских пленных”.

Кацырев рассказывает, что один акушинец привел старого русского солдата и, прощаясь с ним со слезами, давал ему две тысячи рублей, двадцать коров и пятьдесят баранов. Он пояснял всем бывшим при этом, что восемнадцать лет назад, будучи в крайней бедности, принял к себе в дом этого солдата, который, женившись на его дочери, своим прилежанием, трудолюбием и добрым поведением приобрел ему все настоящее богатство. Но солдат взял только сто рублей.

Память о славном походе Ермолова и поныне осталась в горах Дагестана в народных песнях и рассказах горцев. Вот одна из этих песен, записанная в Кубачах, но которая поется не только в Акуше и в других селениях Даргинского союза, а и в Горном Кайтаге.

Ермолов и шамхал,– говорит она, – сходились на границе
Дарги и совещались, как бы покорить его.
И там, где ни лисица, ни курица во всю свою жизнь не
могли бы отыскать тропинки, Ермолов нашел для себя
большую дорогу.
Ермолов, в присутствии государя, ел очень мало, как
ручной ястреб, а на врага бросался, как голодный и
разъяренный лев.
Руками он действовал, подобно железному молоту,
ломающему камни.
Когда Ермолов сидел, то все беки стояли перед ним, как
солдаты.
Ермолов, ты внезапно появился в Дарге с повозками,
наполненными серебром, и с лошадьми, навьюченными
сумками с золотом.
Как два противные ветра сталкиваются в одном месте
и потом разлетаются, так точно и акушинцы, страшась
сильного и храброго Ермолова, узнав о его приближении,
собрались в одну кучу, а едва увидели его – разбежались
в разные стороны.
Как только Ермолов пришел в Акушу, постарели и поседели
от страха акушинские старшины и кадии.
Ермолов, не употребляя ни пороху, ни ружей, ни пушек,
покорил нашу Даргу одной острой саблей.
Ермолов! Разве тебе не жаль было разорять нашу Даргу,
видя слезы и слыша плач и рыдания наших бедных жен и
детей?
Ты приобрел в Дарге и на всем Кавказе столь великую
славу, как турецкий султан.
Ты так разорил нас и навел такой великий и сильный страх
на народ наш, как персидский шах.
Но бедных ты наградил деньгами, а голодных накормил
хлебом.
И народная память сохранит среди нас славу Ермолова до
тех пор, пока мир не разрушится.