Кавказская война. Том 2. Ермоловское время

По смерти владетеля Гурии Симона (преемника Георгия) законным наследником остался трехлетний сын его, Мамий. Пользуясь его малолетством, беспокойные дядья его, братья Койхосро, Вахтанг и Леван, попеременно захватывали власть в свои руки, наполняя страну ужасами междоусобия. Койхосро Гуриели, уже тогда известный своим умом и силой характера, заступился за малолетнего владетеля, выгнал Вахтанга в Турцию, смирил Левана и при ничтожных средствах сумел водворить порядок и спокойствие в стране, где в продолжение многих веков царило одно только право сильного. Эта темная сила, вконец губившая родину, олицетворялась в мятежных моуравах, князьях и сильных азнаурах, которые, запершись в свои заоблачные крепкие замки, предавались разбойничьему образу жизни.

На Аджарском хребте, отделявшем Гурию от турецких владений, поныне множество развалин старых замков и крепостей – Асканы, Ликауров, Байлети и других. Пустыми стоят теперь эти разбойничьи вертепы; рука времени довершила то, чего не сделали люди: рассыпались стенные зубцы, стены башен треснули, в расселинах выросли деревья и плющ своим изумрудным ковром покрыл развалины – могильные памятники прошлого. Человек давно уже не живет здесь, и лишь ящерицы да змеи, “злые, но, быть может, менее зловредные и ядовитые творения, чем прежние обитатели этих замков”, выползают из своих нор, да ворон, сидя на вершине башни, каркает еще, как будто жалуясь, что нет ему теперь уже прежней кровавой пищи, что не выбрасывают из замков трупов – обычных жертв насилия и вероломства, своды подземелий пробиты все тем же неумолимым временем, и луч солнца свободно входит туда, где сидели в цепях истомленные узники или назначенные в продажу для турецких гаремов красавицы...

Но тоща, в конце минувшего века, развалины были еще полны жизни, и из этих-то логовищ владетели замков выезжали на дороги с целыми шайками, грабили жителей и, забирая в плен красивейших женщин, девушек и мальчиков, продавали их в Турцию. Этот постыдный торг обратился наконец в постоянный и прибыльнейший промысел. Не только люди, чуждые друг другу по крови, но даже родственники перестали ценить священные узы, связывавшие их,– муж жену, отец дочь, брат сестру влекли на невольничий рынок и продавали пограничным туркам.

Койхосро не мог оставаться равнодушным зрителем такого глубокого падения родины и сумел обуздать своевольных разбойников-князей. Поныне памятна в стране борьба, которую вел Койхосро против двух злейших врагов порядка, двух моуравов: асканского – Давида Асатиани и ланчут-ского – Забуедиля Жардония.

Народное предание облекло падение Асканы легендарным ореолом, и в этой легенде рисуются в ярких чертах и характер Койхосро, и состояние в тогдашней Гурии нравов.

Построенный в глубоком ущелье, на отвесной скале, Асканский замок по выгодному местоположению более других крепостей представлял собою надежный оплот и притон для разбойников. В нем, после буйно проведенной молодости, доживал свой век старый Давид Асатиани, окруженный толпой своих родных, таких же своевольных и непокорных, как он сам, и всяких людей, отверженных родиной, укрывавшихся здесь от преследования закона.

Много мер было предпринято со стороны Койхосро, чтобы истребить Аскану, но все они были безуспешны, а от этого только умножалось число приверженцев Асатиани. Склонить его на мир, заставить добровольно отказаться от разбойничьей жизни нечего было и думать, и напрасно Койхосро засылал людей, предлагая старому Давиду сдать его неприступную крепость, чтобы получить взамен ее лучшие поместья Гурии. Гордый и надменный владелец замка упрямо отвергал все предложения. Уверенный, что в стенах древней Асканы он непобедим и не имеет надобности в чужом покровительстве, Асатиани не хотел отдаться без боя в руки того человека, к которому питал непримиримую ненависть, А между тем и оставить Асатиани в том положении, в которое поставили его смуты края и междоусобные раздоры князей, было еще менее возможно. Тогда Койхосро решился прибегнуть к помощи измены и предательства. К этому-то событию и относится легендарное сказание об Аскане.

“В одну из тех минут,– говорит оно,– когда азиатский вельможа с патриархальной торжественностью решает политические дела и вопросы под открытым небом, среди беспечного и праздного народа, Койхосро завел речь об Аскане.

– Я подожду еще немного,– говорил он,– посмотрю, что будет дальше, но если дела не изменятся к лучшему, то клянусь гробом отца моего истребить в ней всех, а старого Асатиани велю сжечь живого.

– Стоит ли этот зверь, чтобы о нем так много беспокоиться,– ответил один из присутствующих.– Пусть живет себе на скалах, как коршун, пока голова его не скатится с утесов. Нам следует только окружить Аскану, пресечь к ней все сообщения – и делу будет конец.