Читаем Кавказская война. Том 3. Персидская война 1826-1828 гг. полностью

Кавказская война. Том 3. Персидская война 1826-1828 гг.

IНе князь, красавец молодой,Внук иверских царей,Был сокровенною мечтойЕе цветущих дней;Не вождь грузинских удальцов —Гроза соседних гор —Признаньем вынудил ееПотупить ясный взор;Не там, где слышат валуныПлеск алазанских струй,Впервые прозвучал ееЗаветный поцелуй.Нет, зацвела ее любовьИ расцвела печальВ том жарком городе, где намПрошедшего не жаль...Где грезится сазандарамСвятая старина,Где часто музыка слышна,И веют знамена.IIВ Тифлисе я ее встречал,Вникал в ее черты...То – тень весны была, в тениОсенней красоты.Не весела, и не грустна,Где б ни была она,Повсюду на ее лицеЦарила тишина.Ни пышный блеск, ни резвый шумПолуночных балов,Ни барабанный бой, ни войОхотничьих рогов,Ни смех пустой, ни приговорКоварной клеветы,—Ничто не возмущало в нейТаинственной мечты;Как будто слава, отразясьНа ней своим лучом,В ней берегла покой душиИ грезы о былом.Хоть горя вечного понятьНе может праздный свет,Она не без улыбки шлаК нему на склоне лет;Хоть не видна была на нейСтрадания печать,Я не решался никогдаПри ней воспоминатьО том, кто горе от умаИзведав, завещалЕй всепрощающую скорбьИ веру в идеал...IIIЯ помню час, когда вдалиВершин седые льдыРумянцем вспыхнули, и теньС холмов сошла в сады;Когда Метех с своей скалойСтоял, как бы в дыму,И уходил сионский крестВ ночную полутьму.Она сидела на крыльце,С поникшей головой,И, помню, кроткий взор ееУвлажен был слезой.Вот вспыхнул месяц за горой,Как лампа, в синей мгле,Но яркий луч ее бледнелНа молодом челе...Иль о недавней старинеНамек нескромный мойСмутил ее больной душиТаинственный покой,Или воспоминанья вдругПроснулись и пришли,И стал к ней близким тот, кто былДалеким от земли...Она молчала; в этот мигЯ скорбь ее любил,И чудилось мне, взор ееСо мной заговорил:“Поймите, я с тех пор, как онПогиб, чужда страстей,Живу – уже не для себя,И вряд ли для друзей!Поймите, посреди живыхЯ тень его люблю!Вы знаете... но знают всеИсторию мою.IVOn русским послан был царем,В Иран держал свой путьИ на пути заехал к намДушою отдохнуть.Желанный гость, он принят былКак друг моим отцом;Не в первый раз входил он к намВ гостеприимный дом.Но не был весел он в тениРазвесистых чинар,Где на коврах не раз нам пелЗаезжий сазандарь,Где наше пенилось вино,Дымился наш кальян,И улыбалась жизнь гостямСквозь радужный туман.И был задумчив он, когда,Как бы сквозь тихий сон,Пронизывался лунный светНа темный наш балкон.Его горячая душа,Его могучий умВлачили всюду за собойГруз неотвязных дум.Напрасно Север ледянойРукоплескал ему,—Он там оставил за собойБездушную зиму,Он там холодные сердцаОставил за собой;Лишь я одна могла емуОткликнуться душой.Он так давно меня любил,И так был рад, так рад,Когда вдруг понял, отчегоТуманится мой взгляд.VИ скоро перед алтаремМы с ним навек сошлись...Казалось, праздновал весь мир,И ликовал Тифлис.Всю ночь к нам с ветром долеталЗурны тягучий звук,И мерный бубна стук, и гулОт хлопающих рук.И не хотели погасатьДалекие огни,Когда, лампаду засветив,Остались мы одни,И не хотела ночь унятьДалекой пляски шум,Когда с души его больнойСкатилось бремя дум,Чтоб не предвидел он концаСвоих блаженных днейПри виде брачного кольцаИ ласковых очей.VIНо час настал: посол царяУмчался в ТегеранПрощай любви моей заря!Пал на сердце туман.Как в темноте рассвета ждут,Чтоб страхи разогнать,Так я ждала его, ждала,Не уставала ждать!Еще мой верующий, умБыл грезами повит,—Как вдруг... вдруг грянула молва,Что он убит... убит!Что он из плена бедных женХотел мужьям вернуть;Что с изуверами в боюОн пал, пронзенный в грудь;Что труп его, кровавый труп,Поруган был толпойИ что скрипучая арбаВезет его домой.Все эти вести в сердце мнеСо всех сторон неслись...Но не скрипучая арбаВезла его в Тифлис.Нет, осторожно между гор,Ущелий и стремнинШесть траурных коней везлиПарадный балдахин.Сопровождали гроб егоЛавровые венки,И пушки жерлами назад,И пики, и штыки...Дымились факелы, и гулКолес был эхом гор,И память вечную о немПел многолюдный хор.И я пошла его встречать.И весь Тифлис со мнойК заставе Эриванской шелРастроганной толпой.На кровлях плакали, когдаБез чувств упала я.О, для чего пережилаЕго любовь моя!VIIИ положила я егоНа той скале, где спитСемья гробниц и где святойДавид их сторожит,Где раньше, чем заглянет к намВ окошки алый свет,Заря под своды алтаряШлет пламенный привет;На той скале, где в бурный часЗимой, издалекаПричалив, плачут по веснеНочные облака,Куда весной, по четвергам,Бредут на ранний звон,Тропинкой каменной, в чадрах,Толпы грузинских жен.—Бредут нередко в страшный зной,Одни – просить детейДругие воротить мольбойПростывших к ним мужей,—Там в темном гроте – мавзолей,И – скромный дар вдовы —Лампадка светит в полутьме,Чтоб прочитали выТу надпись, и чтоб вам онаНапомнила самаДва горя: “Горе от любвиИ горе от ума”.

Перейти на страницу: