Кавказская война. Том 5. Время Паскевича, или Бунт Чечни

Рразгром Персидской монархии и затем быстрое движение русских войск в Турцию, взятие ими Анапы и Карса, громовым ударом поразили Кавказ и не могли не иметь самого благодетельного, отрезвляющего влияния на умы впечатлительных горцев. Напрасно теперь Бей-Булят и пророк Махома собирали народ на маиортупской поляне; напрасно они развертывали перед ним зеленое знамя Магомета, присланное будто бы из Стамбула, для призыва всех правоверных на помощь к хункару; им удалось опять только собрать лишь несколько разбойничьих партий, но население осталось спокойным и крайне недружелюбно встретило султанских эмиссаров. Никогда Восточный Кавказ не пользовался таким спокойствием и никогда население не выражало нам большей симпатии, как в 1829 году.

Эту благоприятную для нас перемену в народе Эмануэль относил к своей снисходительной, человеколюбивой политике и был уверен, что не только нам не придется более прибегать к оружию, но что даже сами чеченцы будут истреблять тех, которые не пожелали бы покориться. Эмануэль, конечно, поддавался в этом случае некоторому увлечению, вполне, впрочем, понятному, так как даже самые прозорливые люди того времени не могли предположить, чтобы под этой завесой спокойствия таился будущий взрыв и продолжительная буря.

Среди всеобщего затишья, один только Бей-Булат не мог и не хотел примириться с таким перерождением хищной чеченской натуры и не терял надежды рано или поздно увлечь за собой народ в борьбу с ненавистной ему русской властью. Он стал выжидать благо приятной минуты, а между тем выдвинул на сцену двух знаменитых абреков Чабая и Умара, которым приказал наносить русским вред, какой только будет возможно. Чабай и Умар – оба служили представителями лучшего чеченского наездничества. Это были в своем роде знаменитые партизаны, которые с небольшой шайкой в пятнадцать-двадцать человек отчаянных головорезов держали некоторое время, в осадном положении весь левый фланг Кавказской линии. Рыская по всем дорогам, смело переправляясь через глубокие реки, проскользая среди наших постов и пробираясь в самые станицы, – они с неимоверной быстротой переносились с места на место, не редко за целую сотню вёрст, и всюду производили пожары, грабежи и убийства. Только благодаря счастливому случаю, нам удалось наконец избавиться от этих опасных и беспокойных вожаков хищнических партий. В самый разгар своих похождений, Чабай и Умар наткнулись верстах в семи от Амир-Аджи-Юрта на команду сорок третьего егерского полка, – и оба сложили свои головы. Дело происходило так. Команда из семидесяти человек, под начальством прапорщика Мостовского, послана была в лес для заготовки фашинника и только что принялась за дело, как один солдат, ходивший на Терек, прибежал с известием, что видел на берегу конную партию, которая готовит тулуки, очевидно, для переправы. Мостовский взял с собой шесть егерей и кинулся к берегу. Его появление было так неожиданно, что партия, состоявшая человек из пятнадцати, кинулась в камыши и стала уходить в разные стороны. Чабай, попытавшийся остановить беглецов, остался один против шести егерей. Тогда рядовой Лазарев, бывший впереди других, бросился на Чабая и, выдержав выстрел почти в упор, схватил его в охапку; оба упали и продолжали борьбу на земле, пока подлетел рядовой Конавчук и ударом штыка положил Чабая на месте. Тело смелого хищника осталось в наших руках и было привезено в Амир-Аджи-Юрт. Для устрашения других, Энгельгард приказал повесить труп перед крепостью, в расстоянии ружейного выстрела, чтобы его нельзя было похитить, и этим средством понудил чеченцев отдать за выкуп его нескольких русских пленных.

Возвратившаяся домой поодиночке партия не нашла среди себя и другого вожака – Умара. Он пропал без вести, и только уже впоследствии узнали, что тяжело раненный в ногу, он заполз в камыши и, не имея сил выбраться оттуда на дорогу, умер от голода.

Попробовал было Бей-Булат пустить еще шайку, под начальством старого разбойника Батала, но и та погибла от рук своих же единоверцев, не достигнув даже Терека. Она была встречена между Дадин и Джавгар-Юртами партией мирных чеченцев, под предводительством старшины Бек-мурзаева, и разбита так, что, по словам очевидцев, сто немирных чеченцев бежали перед шестнадцатью мирными, – до того сильна была паника.