Кавказские Дни. Парижские Дни.

- Замечательно, значит, решено, мы остаемся хорошими друзьями. - Гюльнар протянула графу руку. Граф схватил ее ладонь и прильнул к ней губами. Он поцеловал ее как нечто святое. С него будто упал тяжкий груз. Граф не обещал чистой дружбы, но в данный момент был успокоен - от него не отвернулись, у него еще есть надежда! А пока он может спокойно продолжить беседу со «святой» Гюльнар, ее кузиной и Жеромом. Постепенно Монфорже пришел в себя и повеселел. Глаза его засияли, лицо посветлело. Печаль покинула сердце, уступив место веселью. Не подавая виду в личной заинтересованности, Монфорже предложил нам план развлечений на грядущие четыре дня: сначала в ресторан, затем в театр, оперу и, наконец, на праздник в резиденции Виль-Арвей. Уверена, что в тот день он мог сделать нам и подарок в виде чека на большую сумму. В глубине души граф считал себя победителем в обозримом будущем. Но все говорило в пользу Гюльнар. Именно она была победителем, граф же - побежденным. Конечно, не обойдется без скандалов между графом и его своенравной мамашей, без определенных трудностей, разговоров о достоинстве рода и пр., но, так или иначе, победа Гюльнар не вызывала сомнений. Не скажу, что и сейчас не подверглась низменному чувству зависти и вредности.

Мы с Жеромом так и не добились ответа Гюльнар на вопрос о разводе Отто с женой. Неужели то, что она говорила графу - правда? Не знаю, Гюльнар ушла от ответа.

Вопрос развода интересовал меня и по другой причине. Нет, не для того, чтобы оценить свои шансы на супружество с Грандо. Мне хотелось юридической свободы, правовой. Я уже давно не отвечала на жалостливые письма своего мужа. Он, устав от этого, перестал писать. Нас уже ничего не связывало. Не считая ничего не значащего письменного «подтверждения» кябин, составленного священнослужителем-мусульманином. Этот «брак» был заключен с девушкой, читавшей «Войну и мир», думающей об Андрее Болконском, но носившей чаршаб и ставшей женой нелюбимого человека. Хоть кябин был и недобровольным, но оставался препятствием для развода и перемены национальности. Куда мне нужно обращаться, чтоб убрать и это препятствие? Я обратилась к Жерому. Ведь он все знал, да еще окончил юридический факультет, знал многих чиновников в Париже, который стал пристанищем для наций и народностей. Я верила, что Жером поможет мне. Жером навел справки и сообщил мне о необходимости посоветоваться с юристом-турком, так как местные правоведы затрудняются в решении этого вопроса.

- Мой бедный друг, - начал однажды разговор Жером. И я поняла, что вести для меня неутешительны, - возможно вы знаете, что наш суд не может вынести решения о разводе для иностранцев, не имеющих жилья во Франции. Если же один из супругов проживает в другой стране, положение усугубляется. В этом и ваша трудность. Прежде вы считались российской подданной, а теперь ваша национальность и вовсе неизвестна. Кроме того, ваш супруг принял турецкое гражданство, и это касается только его самого. Вы даже не советская гражданка, поэтому и в Советское посольство обращаться бессмысленно. По этой бумаге - вы азербайджанка. При всем уважении к вашей стране, о ней никто ничего не знает. Ваш брак заключен по законам шариата, несмотря на советский режим.

- Мой милый, добрый друг, вы понимаете, как все запутано?

Я молчала, озадаченная его «кроссвордом».

- Французский суд не поможет вам. Вы указали свою национальность - азербайджанка. Это слово знакомо только вашим соплеменникам. Поэтому развод можно оформить только в Турции, там, где находится ваш муж. Истица, требующая развод, обязана присутствовать в суде. Таковы правила.

- Не хочу ехать в Турцию! - закричала я.

- Не волнуйтесь, если и захотите, не сможете. Турецкая сторона не позволит. Там не очень-то стремятся принимать беглецов, особенно из России. Турки не забыли беспокойства, которые доставили им сотни тысяч беженцев из коммунистической России.

- Прекрасно! И что же мне делать?

- Надо заставить французский суд дать ход делу, - ответил Жером после недолгого раздумья.

- А если не будет согласия?

- Выход найдем. Человек должен уметь пользоваться всем, даже несуществующем мужем.

- Не волнуйся, я пошутил, - добавил Жером, заметив мою растерянность. - Я попрошу одного из своих друзей-адвокатов заняться этим делом. Посмотрим, что у нас получится.

С трудом, без всякой охоты французский суд дал добро на рассмотрение вопроса о моем разводе. Но дело оказалось таким сложным, что затянулось на семь лет. Оно стало объектом интереса многих известных юристов и журналистов.

После всех трудностей я смогла, наконец, обрести полную свободу. А вскоре вновь вышла замуж. Правда, через несколько лет разошлась. Вот так, постоянно обновляясь, течет жизнь.

Вопросы решаются по разному: и хорошо, и плохо