Кавказский гамбит

Через неделю Капитолину Панюшкину, которая подавала заявление об исчезновении супруга, пригласили опознать неизвестную личность, доставленную несколько дней назад из Хостинского района. И точно, в холодильнике ей показали Василия, умершего от инфаркта. Она узнала его не сразу — привыкла к глупой улыбочке, живости мимики и постоянным смешкам. Лицо усопшего выглядело значительным и серьезным, каким никогда не было при жизни. Значит, и правда — конец.

Капа взвыла, тем более что денег, пропавших из тайника, при покойном не нашли. Ну, Васька! Он и спер, больше некому. Все в мечтах летал, жил в свое удовольствие, не надрывался, а умер срамно — без причины, в одночасье, под кустом, словно бродяга! Она ничего не могла понять, но совсем сбилась с толку, когда ее позвали в нотариальную контору на оглашение завещания Зинаиды Сероповны Черемисиной-Писяк. Сначала даже идти не хотела, а потом подумала: да ладно, баба Зинка была не злая, состоятельная, может, что и обломится. Хотя с какой стати?

Из Краснодара прибыла троюродная — по отцу — племянница покойной. Дальновидная армянка поддерживала с одинокой теткой хорошие отношения, писала ей письма, спрашивала советов и поздравляла с праздниками. Такая близость позволяла ей считать себя бесспорной наследницей по завещанию. Из богатого имущества дальней родственницы она собиралась уступить Зининой матери, которая зажилась на белом свете, лишь обязательную долю. На племянницу с ненавистью смотрела соседка Ашхен Рубеновны Айдинян, лелеявшая надежду, что за многие годы усердного прислуживания больной старухе достойна хоть небольшого вознаграждения. Правда, Зина ее работу оплачивала, причем щедро, но участия за деньги не купишь, к тому же завещание — это святая и особая воля усопшей, которой могло прийти в голову что угодно.

Нотариус водрузил на нос очки, и каждый замер с мечтами о богатстве и трепетной надеждой в душе. Однако большинство присутствовавших испытало жестокое, а главное — неожиданное разочарование, если не шок. Все свое движимое и недвижимое имущество Зинаида оставила совершенно постороннему человеку — Василию Степановичу Панюшкину и его наследникам, в том числе по иронии судьбы и Владику, который хоть и не убивал секретаршу, но при сем акте присутствовал, о чем, к счастью, никто не знал.

Такому решению завещательницы поразились не только возможные претендентки, но и все жители поселка, потому что с бывшим милиционером секретаршу ничего не связывало, кроме соседства да давней обиды. Даже сплетен не было. Какой смысл отписывать ему добро? Тем более что Панюшкин намного старше — не могла же Зинка предвидеть свою скорую смерть? А тут и сам Васька неожиданно помер, значит, наследство переходило к Капитолине. Все перепуталось.

Вот жизнь! Сегодня одно, а завтра — все иначе, и никто не знает как.

Капа, с ее практической сообразительностью, смекнула, что дело нечисто и неугомонный муж свои похождения ловко скрывал. Она закусила губу и выставляться на позор не пожелала. Васька был настоящий мужик, хоть и похабник, а Зинка, конечно, сволочь, но барахла у нее навалом, одна жилплощадь по нынешним временам — целое состояние. Недавно был шикарный ремонт, окна пластиковые стоят, кондиционер, хрусталя не меньше, чем у Капы в собственном шкафу. Квартиру надо продать Наталье Петровне, которая на старости лет удумала с мужем развестись и насовсем остаться в Хосте. Почто ей одной трехкомнатная? Чудачка! И чего взбрыкнула? А облизывала муженька, словно мамка теленочка. Может, еще передумает. Но вот ключи от нее на зиму, как Зинка, Капа брать не станет. Васька — тот взял бы, а она — нет, ей своих забот хватает. Мокрухина, которая все замечает, уже спросила, почему, мол, к Шапошниковым совсем ходить перестала? «А зачем мне? — отрезала Капа. — Я теперь не беднее их». Кстати, квартиру армянки лучше не продавать, а сдавать, доход постоянный и солидный, хоть в Москву в купейном вагоне езжай. Капа никогда в столице не была, только мечтала. Это Васька, шелапут, везде ездил, словно у него шило в заднице, а ей времени и денег недоставало. Теперь всего хватит.

Вдова еще немного поприкидывала туда-сюда, как на деревянных счетах — косточка вправо, косточка влево, плюс, минус, — и простила обоих, и мужа, и Зинку. Капитолина Панюшкина теперь душевная, потому что богатая, внуки обеспечены и не надо больше корячиться на чужих людей. Если же доведется встретиться на том свете, она и Ваське, и его полюбовнице все, как есть, выскажет, а подвернется возможность — и накостыляет, несильно, для порядку, чтобы много о себе не воображали.