Кавказский принц: Пятая книга

На пятый день войны Брест оказался в окружении. Танковые колонны противника, широкой дугой обойдя его с севера, по охваченной восстанием территории, перерезали железную дорогу, связывающую город с Гродно, а еще через день – ветку Брест-Орел. Причем этих самых танков, то есть английских «Виккерс-медиумов», было на удивление много! По данным авиаразведки, больше двух сотен. И остановился этот прорыв не столько из-за сопротивления наших войск, сколько по организационно-техническим причинам. Англичане скопировали соотношение количества танков и сопровождающих их автомобилей со структуры Первой танковой группы Гудериана, осуществившей прорыв во фланг наступающим китайцам во время Манчжурской войны. Там, если кто забыл, на пять танков имелось пять автомобилей, и для рывка на тридцать восемь километров этого оказалось достаточно. Здесь же англичане явно планировали удар на глубину порядка двухсот километров, но смогли пройти только сто двадцать. И встали. Ремонтных машин катастрофически не хватало, расход бензина по нашим дорогам превысил все мыслимые нормы, да и не поспевали заправщики за танками, несмотря на их максимальную скорость двадцать пять километров в час. У англичан вообще не было трехосных полноприводных грузовиков. Имелось два десятка с двумя ведущими задними осями, а остальные были обычными трехтонками с одной ведущей осью. Да и расход бензина… По техническим характеристикам «Виккерс-медиум» на одной заправке мог пройти сто двадцать километров, но в этом рейде они уже через семьдесят оказывались с пустыми баками. В общем, английская танковая группа, растеряв по дороге более двух третей техники, дошла только до железки Гродно-Орел, где и встала окончательно. Но и этим она натворила немало.

Деморализованная тем, что в нее стреляют со всех сторон, армия Самсонова при виде танков просто побежала. И если северная ее часть еще имела слабое подобие управляемости и отступала в Прибалтику с сохранением хоть какого-то порядка, то оказавшаяся к югу от направления танкового удара просто перестала существовать как организованная сила. Правда, с одним исключением…

Второй отдельный самоходно-артиллерийский дивизион состоял из двадцати четырех «Диарей» и дислоцировался как раз на направлении главного удара. Несмотря на потерю связи с командованием, исчезновение приданной дивизиону пехоты и ночное нападение поляков, при отражении которого погибла почти половина личного состава, командир сумел сохранить свою часть как боевую единицу. Подорвав неисправные и неукомплектованные экипажами самоходки, на оставшихся десяти дивизион занял позицию в километре с небольшим от дороги, по которой двигались «медиумы». Причем позиция эта была отделена от дороги оврагом, кое-где с заболоченным дном, а на ней самой рос довольно густой кустарник. И почти на сутки, пока не кончились снаряды, дивизион прекратил всякое движение противника по обстреливаемому участку.

Два ствола позволяли «Диарее» вести прицельный огонь с больших дистанций – первый выстрел пристрелочный, второй в борт. При таком попадании «Виккерс» загорался гарантировано, а иногда и взрывался. Развернувшиеся же лобовой броней к самоходкам танки этим начисто перегораживали дорогу, превращая находившиеся там машины в идеальные мишени. Впрочем, при удачном попадании трехдюймовый бронебойный снаряд брал «медиума» и в лоб.

Через сутки, слив солярку в четыре остававшиеся исправными машины, остатки дивизиона уже почти без снарядов произвели сорокакилометровый рейд по тылам противника и прорвались в удерживаемый японцами Брест.

«Срочно в печать», – сделал я пометку на донесении о боевом пути второго дивизиона.

Подобная ситуация не выходила за рамки наших планов – правда, там она предполагалась только через две-три недели военных действий. Однако мой указ был уже готов, и теперь я отправил его для обнародования в газетах, передачи по радио и сброса в виде листовок на временно оккупированную территорию. В этом указе с некоторой даже скорбью отмечалась, что, в то время как народы России как один встали на борьбу с напавшими на страну несметными полчищами, отдельные этнические группы повели себя строго наоборот и теперь поголовно сотрудничают с оккупантами. В силу чего после войны польское население будет депортировано в Магаданскую губернию, а при наличии смягчающих обстоятельств – на Сахалин. Однако, лица, с оружием в руках сопротивляющиеся нашему общему врагу, депортироваться, естественно, не будут. Более того, в зависимости от результатов своей борьбы они будут иметь право защитить от депортации еще от одной до трех семей, по их выбору. Снабжение окруженных русских войск приравнивалось к участию в вооруженной борьбе.