Кавказский рубеж. На границе с Тьмутараканью

Вот только владыке, столь беззаботно относившемуся к собственному слову, не стоило слишком уж полагаться на чужую верность, и особенно — на верную службу тех, кого он лишил родины. Вскоре Небул во главе двадцати тысяч славян перешёл на сторону арабского полководца Мухаммеда, эмира Месопотамии. Византийские авторы конечно, не сомневались, что варвара подкупили — всем ведь ведомо корыстолюбие диких язычников да и что ещё могло отвратить этого дикаря Небула от беззаветной преданности добрым христианам, ворвавшимся в его землю, истреблявшим сородичей, спалившим дом, разрушившим алтари, разлучившим с могилами пращуров?

Понятное дело, подкуп. Некоторые хронисты Восточного Рима с уверенностью очевидцев даже сообщали, что люди эмира Мухаммеда передали-де неблагодарному варварскому князьку аж целый колчан золотых монет.

Говорят, каждый судит по себе, или, выражаясь более современно, — в меру собственной испорченности.

Мы можем осуждать Небула — ведь арабы, собственного говоря, были немногим лучше — если вообще лучше — православных завоевателей. Они были столь же нетерпимы к чужой вере, их воины точно так же жгли чужие земли и порабощали народы. Но не надо забывать, что для Небула и его людей византийцы были не абстрактным, а вполне конкретным злом. Именно император Восточного Рима, а не кто-то иной, подверг родные края славян разорению, а их самих — лишил свободы. Арабы же были, как говорится, «врагом моего врага». Небул был не первым и не последним, кто допустил такую ошибку, а в исторической перспективе это всё же, как мы увидим, была ошибка.

В следующем сражении наголову разгромлен оказался уже Юстиниан — как видно, славянское оружие немало значило на поле боя! Позорно бежавший император сорвал злобу на славянских семьях, живших в пределах православной империи. По его приказу множество славянских семей было истреблено вместе с женщинами и детьми на берегу Никомидийского залива в Мраморном море. Мусульмане же, высоко оценив боеспособность славянских воинов, расселили их в трёх городах — Мараше (современный Караманмараш в Турции), Дулуке и Рабане, — определив им содержание за счёт налогов, обязав воинской службой и предоставив женщин для создания семей. Насколько именно арабы ценили перешедших к ним славянских воинов, говорит такой факт. Халиф Умар II, правивший в 717–720 годах, упоминая население трёх городов, где жили славнские воины, говорит о них как о тех, «чьи души следует привести к согласию» и далее — «Славяне и (!) те, кто принял ислам». Тридцать лет посреди средневековой мусульманской страны живут воины-язычники — и никто не требует от них с ножом к горлу отказаться от идолов и принять истинную веру! Только представить себе: белёные стены и дувалы пронзительный крик муэдзинов летит над минаретами — и тут же, во дворе славянских воинов, деревянные кумиры вдыхают дым костра. «Те, чьи души следует привести к согласию» — исламская формула, обозначающая дружественных иноверцев, коих к истине следует склонять убеждениями и щедрыми дарами. Умар и речь о славянах завёл в связи с такими вот подарками.

Вот из таких витязей-язычников на службе повелителей правоверных, очевидно, и происходил славянский воин, принёсший халифу Хишаму известие о гибели полководца Джарраха и его воинства.