Кавказский узел

Надо перезарядить. Но магазин выпадает из потных рук.

– Не поднимай! Давай другой!

Второй удается поставить на место. Магомед бежит уже вверх и, только когда пытается стрелять, понимает, что автомат не заряжен – он не передернул затвор. Пот заливает глаза…

– Передерни! Ты дурак! Стреляй!

Они снова бегут. Вниз. Потом стреляют. Магомед чувствует, что больше не может.

– Ты промахнулся! Дурак!

…

– Вперед! Перезаряди!

Иногда Магомед уже помогает себе рукой карабкаться.

– Беги дальше!

На выходе он не замечает тонкий тросик у самой земли и с размаху падает. Боль обжигает лицо и руки.

– Ты упал! – инструктор тут как тут. – Ты плохой солдат! Дурак!

– Ай, шайтан, – Магомед отбрасывает автомат и встает, – я не хочу! Больше не хочу!

– Понял свои ошибки?

Магомед угрюмо молчит – для него, как для кавказца, признать свои ошибки очень унизительно.

– Первое. Когда ты перемещаешься по местности – твое основное внимание должно быть не по сторонам. А под ноги. Если ты оступишься, и упадешь, и повредишь что-то – ты станешь небоеспособен. Если ты наступишь на мину или растяжку – как ты наступил, – то получишь тяжелое ранение или погибнешь. При перемещении – внимание под ноги.

– Эфенди, а как же мишени?

– В боевой обстановке, – терпеливо объясняет инструктор, – вы будете перемещаться группами. Будет назначен наблюдатель. Если ты перемещашьтся в паре – то наблюдение ведет снайпер, второй номер смотрит под ноги и прокладывает путь. Тебе следует научиться доверять наблюдателю. Если у тебя нет иного приказа – внимание прямо вперед, куда ты бежишь, и под ноги. Понял?

Магомед кивает.

– Как поражать мишени. Очень просто. Ты выбрал стрелковую позицию, достиг ее, занял. Только в этот момент ты осматриваешься, видишь мишени, начинаешь по ним работать. Ты должен четко разграничивать движение и стрелковую работу. Движение – внимание, куда ты бежишь, и на ноги. Стреляешь – внимание на сектор огня. Понял?

Магомед снова кивает.

– Теперь по оружию. Хват у тебя неплохой, стреляешь быстро, отдачи не боишься.

Магомед улыбается – доброе слово и кошке приятно.

– Но ты совершенно не разделяешь цели для длинного и короткого оружия. А разделять необходимо. На близком расстоянии пистолет намного эффективнее и убойнее. Ранение из армейской штурмовой винтовки на таком расстоянии – чаще всего сквозное, и противник может успеть выстрелить в тебя в ответ. Ранение из пистолета чаще всего вызывает болевой шок и исключает возможность ответных действий. Понял?

Пистолет у Магомеда действительно есть. Это «Сиг-Сауэр 226», но иранского производства. Откуда тут они взялись – непонятно, но это добротное, качественное оружие. Таким же пользуется американский спецназ, и Магомед втайне гордится тем, что у него такое же оружие, как у американского спецназа. Если бы у него было такое же оружие, как у ХАМАСа, или «Хезболлы», или «Аль-Кодс» – иранского спецназа Корпуса стражей исламской революции – он бы и не подумал этим гордиться…

– Большая часть мишеней на деле была предназначена для пистолета, но ты этого не заметил. А пистолет может спасти тебе жизнь…

Инструктор заметил, что курсант совсем приуныл, и хлопает его по плечу:

– Это только сначала трудно. Иншалла, у тебя все должно получиться.

– Иншалла, – машинально кивает Магомед.

– Нужно много тренироваться. Давай, попробуем еще раз. Посмотришь, как пройдут другие, и попробуешь сам.

Магомед кивает, его рука тянется к бутылке на поясе.

– Много не надо, – предупреждает инструктор, – вода замедлит тебя. Чем больше ты пьешь, тем больше хочется.

…

– И последнее. – Инструктор останавливает уже вставшего Магомеда. – При стрельбе я специально мешал тебе, понимаешь?

– Но зачем?

– Чтобы ты понял: все зависит только от тебя. В бою тебя будут толкать, будут мешать, кричать, рядом могут оказаться твои раненые друзья, но ты не должен отвлекаться ни на что, понимаешь? Ты должен поражать цель, вот и все. Ты – главный. Ты сам принимаешь решения, и от них зависит, будешь ты жив или нет.

…

– Пойдем, еще раз попробуем.

Они выходят из палатки, снова идут к стрельбищу. Навстречу им идет инструктор по снайперской подготовке, в руке у него телефон, он говорит в него на ходу.

– Taip… Aš negaliu kalbėti dabar. Aš paskambinti vėliau. Ne, aš gerai. Apie pratybas. Aš negaliu kalbėti…[58]

Магомед этот язык не знает, но понимает, что это не английский. Где-то он это слышал уже…

Палатка. Ночь. Тишина пустыни и тихий, на грани слышимости разговор.

– Абдуррахман…

– А…

– Ты спишь?

– Не.

– Брат, а что ты думаешь о демократии?

– Ч’анда это все, отвечаю.

– Почему? Мы ведь сами учимся у кяфиров. Посмотри, они богато живут, у них есть машины…

– Кяфиры – это грязь. Ну, сам подумай, брат, если сделать в Дагестан демократия, какой бардак там будет, астагфируЛЛагъ. Скока в Махачкале чертей всяких, жи есть? Нет, надо шариат Аллаха, он строже. Без него все друг друга перережут, за родные слова отвечаю.

– А что потом? На Русню пойдем?

– Аллах знает…

Абдуррахман помолчал и продолжил: