Кавказский узел

«Члены «Имарата» вступили в конфликт с этническим национализмом, – отметил он. – Кавказские народы не хотят отказываться от своей национальности и становиться таким «зеленым» интернационалом. Пока на Кавказе такая позиция остается главенствующей».

Стремление другой части кавказских радикальных исламистов приобщиться к ИГ понятно, считает эксперт. Таким образом они позиционируют себя не просто как борцы регионального масштаба, но и как участники мирового джихада. Ведется расчет и на получение денежной помощи, что, впрочем, вряд ли возможно, учитывая нынешнее тяжелое финансовое положение ИГИЛ.

http://russia-armenia.info/node/25930

Информация к размышлению

Документ подлинный

Генеральный секретарь Организации Договора о коллективной безопасности Николай Бордюжа заявил, что боевики ИГИЛ* проходят лечение и реабилитацию на территории Турции. По его словам, такая же ситуация была в 90-х во время чеченских кампаний, когда чеченские боевики также лечились в турецких клиниках.

Кроме того, Бордюжа отметил, что в Европу за последнее время проникли сотни террористов под видом беженцев из североафриканских и ближневосточных стран. В ответ на это члены ОДКБ в ближайшее время договорились уделить военной составляющей организации особое внимание.

http://russia-armenia.info/node/26958

Исламский вилайят Дагестан… Шамилькала. Июнь 2017 года

Машина забрала его на Южном посту, как и было договорено.

Южный пост ГАИ, известный еще с советских времен, – место знаковое, там и ментов убивали, и амиров брал спецназ. Сейчас этот пост использовался как административное здание для придорожного рынка, на котором селяне торговали продуктами с городом и еще много чего продавалось. Там же теперь останавливались маршрутки – по негласной договоренности теперь маршрутки в город не ходили, потому что перевозки внутри Махачкалы контролировали одни люди, а по межгороду – другие.

Сев в Верхнем городе[96] Дербента на маршрутку – древнюю, еще девяностых годов «Газель», – Магомед заплатил двадцать грузинских лари (грузинскую валюту брали) перевозчику за билет. Получив саульское место у окна, он смотрел в него не отрываясь, впитывая в себя образы своей земли, своей Родины, наконец-то ставшей свободной от русской оккупации.

Было грязно, пыльно, если не брать типично советскую застройку – можно было подумать, что ты на Востоке. Резко отличалось одно – на Востоке даже в крупных городах дома порой стояли на голой, утоптанной сотнями тысяч ног земле, а тут даже в некоторых деревнях был асфальт. Еще было намного меньше мотоциклов – застройка была в основном бедной, но при этом были машины. На Ближнем Востоке бедную страну от богатой легко отличить по тому, на чем в ней ездят. В бедной стране, такой как Пакистан, в ходу мотоциклы. Те, кто побогаче, ездят на машинах, хоть каких, но машинах. Но Дагестан ездил на машинах, причем если в те времена, когда он покидал республику, на дорогах было откровенное советское старье, и даже в извозе работали советские «рафики», то теперь в основном были «Нивы» и «Приоры». Встречались и «УАЗ Патриоты».

Странник, не бывавший на своей земле много лет, он жадно впитывал запахи, звуки, образы. Родной Каспий, родные заправки и придорожные кафе, родные заборы с надписями. Все было родное. Он вернулся домой.

На базаре торговали сезонными фруктами, картошкой. В отличие от московских базаров предлагали активно, хватали за руки.

– Мужчина, картошка свежая…

– Дорогой, персик откуси, попробуй…

Картонки с ценами на товар, сидящие на перевернутых ящиках продавцы… все как в девяностые. Как будто и не было двадцати прошедших лет.