Кавказцы или Подвиги и жизнь замечательных лиц, действовавших на Кавказе. Книга I, том 1-2

Наружности он был привлекательной; рост имел выше средняго; взгляд приятный, внушавший доверие. Это был человек, посвятивший себя навек службе с честию, беспримерным бескорыстием, даже до педантизма, тонким знанием своего дела, чрезвычайною деетельностию и редкою добротою сердца.

Одушевленный усердием к службе, он и в преклонных летах, удрученный болезнями, всегда подавал пример подчиненным: без мундира никому не показывался; был гонителем праздности; один день не объездить всего по службе считалось у него важным упущением; правильное расположение занятий давало подчиненным возможность успевать во всем, хотя ничего в дальнее не откладывалось, и курьеры с ответом отправлялись тотчас же по получении запроса; Он был веселаго нрава, говорил чрезвычайно приятно и до старости был любезный дамский кавалер. Строгий по службе и вполне добродетельный, Григорий Иванович был беспредельно любим своими подчиненными. Все, кто имел счастие соприкасаться к нему, не могут, до сих пор, без восторга о нем вспомнить. Кавказская Линия и Сибирь не забудут его ввек, да и как можно забыть такого друга человечества, от котораго никто не утирал слез и который часто принимал грехи других на себя. Если впавший в несчастие признавался чистосердечно в своей вине, то получал, конечно, горячий выговор и угрозы; но, выпроводив виновнаго, Григорий Иванович тотчас спрашивал близких к себе: «Скажите мне, как я могу спасти этого несчастнаго?» Тут придумывал он справедливыя средства спасения, и, не окончив этого, не мог лечь спать; когда же приходилось подписывать приговор, то часто плакал. С обер-аудитором своим, законником и человеком необыкновенно злобным, по привычке осуждать и выказывать все мелочи к усилению обвинения, он был постоянно в большом разладе, подвергая сильным замечаниям его доклады.

Честность и бескорыстие составляли всегда отличительную черту Григория Ивановича. Без всякаго наследственнаго состояния, одним жалованьем, жил он не великолепно, но пристойно; не терпел долгов и их не имел. Любил он незванных гостей к столу и с ними предавался веселости без принуждения, – отпечаток истинной доброты сердца и спокойствия совести. Все наперерыв искали его благосклонности, искали случая угождать доброму и справедливому начальнику; гонимых никогда не было. Потому невозможно выразить глубокой печали об его смерти: старики и молодые окружали гроб почившаго и, как дети, неутешно рыдали. Григорий Иванович умер как жил, в тишине, христианской покорности, оставив в наследие детям только добрыя дела.

Первым делом подчиненных, отдав ему последний долг, было изявить признательность сооружением на могиле его памятника. В самое короткое время собраны деньги, и воздвигнут монумент в Омске, на Немецком кладбище, состоящий из высокой белой пирамиды, отлитой из алебастра, по рисунку Академии Художеств, с бронзовыми украшениями и фамильным гербом, обнесенной чугунною решеткою.

Надписи на пирамиде, – сочиненныя Карлгофом, – помещены по чугунным лакированным доскам бронзовыми литерами, и заключают следующее:

На первой стороне под гербом:

Здесь лежит тело усопшего Командира Отдельнаго Сибирскаго Корпуса, генерал-лейтенанта Григория Ивановича Глазенапа, родившагося в 1751 году, преставившагося в Омске 1819 года Марта 10 числа.

На второй:

Признательные подчиненные, на память любимому начальнику, соорудили сей памятник в лето от Рождества Христова 1826-ое.

На третьей:

«Тем же прежде времен ничтоже судите, дондеже приидет Господь, иже во свет приведет тайная тьмы и объявит советы сердечные – и тогда похвала будет коемуждо от Господа».

На четвертой:

Эпитафия.

Он действовал, как муж, жил как дитя счастливый;
Неправду он всегда неправдою считал,
Но сердце доброе, рассудок справедливый
На пользу родины счастливо сочетал.
Не славы громких дел искал в полезной жизни,
Старался кротостью привлечь к себе сердца,
И имя чистое взял в гроб без укоризны!
Здесь дети погребли прах добраго отца.

Подвиги при обороне крепостей Чхери и Мухури

Подвиг команды Белевского мушкетерского полка под начальством унтер-офицера Чеботарева во время блокады крепостей Чхери и Мухури (1810 года)

В 1810 году две команды Белевского мушкетерского полка, одна при подпоручике Шеншине, другая при унтер-офицере Яковлеве, обе вместе простиравшиеся до 40 человек, обороняли в Имеретии крепости Чхери и Мухури, во все продолжение бывших в том краю беспокойств.