Казачество. История вольной Руси

Исследованиями истории Запорожской Сечи занялся И.Д. Яворницкий, написавший целый ряд работ на эту тему и создавший в Екатеринославе краеведческий музей. А устроителем музея донского казачества стал археолог и этнограф Х.И. Попов. Историко-археологический музей возник и в Оренбурге. Интерес казаков к своей истории, гордость ею поддерживались и государством. В 1901–1904 гг. ряду полков были присвоены имена «вечных шефов». В Донском Войске — Суворова, Платова, Бакланова и др., в Кубанском — Екатерины Великой, Потемкина, Чепиги, Головатого, Бескровного, Засса и др., в Терском — Ермолова и т. д.

Среди казаков появились не только историки, но и видные ученые других специальностей — геолог И.В. Мушкетов, географ А.Н. Краснов, металлург Н.П. Асеев, медик В.В. Пашутин, профессора Г.Н. Потапин, Н.А Бородин. Сибирский казак Лавр Георгиевич Корнилов сперва прославился не в качестве военачальника, а ученого-путешественника. Выходец из очень бедной семьи, он с отличием закончил Сибирский кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище, Академию Генштаба и был направлен в Туркестан. Совершил научные экспедиции в Синцзян, Персию, Индию, Монголию. Опубликовал ряд статей, книгу «Кашгария или Восточный Туркестан».

Казачество внесло огромный вклад в российскую культуру. Оно дало стране выдающихся богословов свт. Дмитрия Ростовского, свт. Иоасафа Белгородского, великого философа А.Ф. Лосева, паремиолога (исследователя пословиц и поговорок) с мировым именем С.Д. Мастепанова, писателей А.А. Карасева, Ф.Д. Крюкова, Р.П. Кумова, Н.И. и П.Н. Красновых, В.А. Гиляровского, И.А. Родионова, А.С. Серафимовича (Попова), И.С. Лукаша, Ф.И. Елисеева, поэтов А.А. Леонова, Н.Н. Туроверова, художников И.Е. Репина, В.И. Сурикова, Н.Н. Дубовского, И.И. Крылова, В.Г. Лазарева, С.Г. Королькова, композитора и фольклориста Г.М. Концевича, композитора С. Таилина и многих, многих других.

Если же оценить в целом образовательный и культурный уровень, то в казачьих областях он был очень высоким. В одном лишь Кубанском Войске перед революцией действовали политехнический и учительский институты, духовная и учительская семинарии, 2 консерватории, около 200 гимназий, 200 реальных и городских средних училищ, 2200 низших народных школ. Или взять, скажем одну терскую станицу Наурскую — казалось бы, в казказском «захолустье». Но на начало ХХ в. в ней было 200 подписчиков газет и журналов, 300 детей посещали станичное училище, действовали библиотека, драматический кружок, были скрипичный ансамбль и духовой оркестр [23]…

И все же процессы культурного развития при всей их благотворности и объективности имели и обратную сторону. Сформировавшаяся казачья интеллигенция перенимала в качестве «прогрессивных» либеральные и революционные идеи. Преподаватель гимназии или училища оказывался более знающим, более эрудированным, чем отец и дед. И расшатывался авторитет старших. А эти преподаватели тоже в большинстве своем ориентировались на «прогрессивные» теории. Правда патриотическое и православное начало в казачестве было покрепче, чем в других слоях населения, и последствия еще не сказывались. До поры до времени…

64. ВЕЛИКАЯ ВОЙНА

Глобальная война вызревала 40 лет. Германия нацеливалась ни больше, ни меньше, как на мировое господство, а для этого требовалось в первую очередь сокрушить Россию. Союзниками немцев стали Австро-Венгрия, Турция, Болгария. Предполагалось лишить Россию выходов к морям, отчленить Финляндию, Прибалтику, Польшу, Белоруссию, Украину. А Османская империя при покровительстве кайзера вынашивала идею создания «великого Турана», включая Крым, Закавказье, Северный Кавказ, Поволжье, Среднюю Азию. Для удара был заведомо определен 1914 г., пока Россия и Франция не завершат военные программы. И выстрелы в Сараево стали лишь удобным предлогом. В нашей стране народ прекрасно понимал, что для России война носит справедливый характер, встретил ее общим патриотическим подъемом. Люди шли на призывные пункты, не дожидаясь повесток. Поднялось и казачество. В годы войны оно выставило на фронт 162 конных полка, 171 отдельную сотню и 24 пластунских батальона — 450 тыс. воинов. Как пишет протоиерей о. Георгий (Поляков), «являясь исключительно православным воинством, случаев дезертирства казачество не знало» [146].