Казачество в Семилетней войне

Слободские казаки к началу войны были разделены на пять полков: Сумский (1300 всадников), Ахтырский (1193), Харьковский (823), Острогожский (775) и Изюмский (740). Всего – 5116 человек. Каждый полк имел свою особую форму. Общими для всех полков были синие черкески с откидными рукавами, а чекмень и шаровары в Харьковском полку были желтые, в Сумском – светло-синие, в Ахтырском – зеленые, в Изюмском – красные и в Острогожском – красно-оранжевые[52]. В походы они выступали «о дву конь». Вооружены были ружьями, саблями и пистолетами. К огнестрельному оружию на каждого полагалось 18 снаряженных патронов, 50 пуль, по 1 фунту пороха и по 10 кремней на 4 человека[53]. На каждые 100 человек в особом ящике был запас по 3 фунта пороха, 80 пуль и 28 картечин[54].

Слобожане постепенно теряли свои боевые качества. Турки после двух недавних войн, Прутского похода 1711 года и войны 1735–1739 годов, считали слободские полки самыми плохими из остальных казачьих, и генерал-фельдмаршал Румянцев «также засвидетельствовал слабую боевую способность украинцев, но дисциплиною их он был доволен»[55].

В 1756 году вышел указ о сформировании Слободского гусарского полка. «Людей для него следовало брать из бывших драгун и казацких семейств, кроме реестровых казаков… Служба в гусарах была непопулярна среди слобожан. Назначенные в гусары разбегались, прежде чем их успевали обмундировать»[56]. В 1765 году полк ликвидировали.

На основании этих свидетельств военные исследователи XIX века пришли к заключению, что «по природным способностям украинцы, несомненно, уступали донским казакам»[57].

Кроме них, в Малороссии готовили еще 5 тысяч казаков «гетманского уряда», но вместо них взяли 10 тысяч малороссиян для офицерской прислуги[58]

. Гетманцы тоже постепенно деградировали. Еще во время похода на Крым в 1736 году в журнале боевых действий за 8 мая отмечено: «А гетманских от несостояния их многих не явилось, кои побиты или в полон взяты, или в домы ушли – не известно»[59]. Их все чаще использовали как вспомогательную силу. Так, выстраивая войска в три шеренги, командование разворачивало четвертую шеренгу из драгун, «драгунам повелено было спешиватца, а для держания их лошадей в пятую шеренгу из малоросийских казаков приданы были»[60].

Немецкие военные, ставшие историками (Архенгольц), боялись казаков и преувеличивали их численность в 10 раз. «Войска их состоят из 700 000 человек, способных к бою. Это, собственно говоря, пограничная милиция, и назначение ее состоит в том, чтобы защищать южную Россию от нападений татар и других диких народов. Одежда у них польская, но она вечно в клочьях; оружие их составляет изогнутая сабля, винтовка, пара пистолетов и пика длиною от 10 до 12 футов, снабженная острым железным наконечником. Они православны, говорят по-русски и имеют только одно сословие, почему все у них равны… Они… торгуют лошадьми, которые очень невелики, но крепки, выдрессированы и отличаются быстротой… У этой нации существует также воинская честь, вследствие чего ни один казак не потерпит палочных ударов, но безропотно выносит, как почетное наказание, удары кнутом»[61].

Остальные иррегулярные части назывались «разнонародными командами» и состояли из калмыков, мещеряков, башкир, ставропольских крещеных калмыков и казанских татар.

Особенно среди них отличались калмыки, которым П.А. Румянцев дал следующую характеристику: «Калмыцкое войско, подобное хищным татарам, нельзя удержать в порядке, и лучше не соединять его, соблазна ради, с армиею»[62]. Немецкий историк Архенгольц считал калмыков «самым диким врагом», писал, что они более походят на дикарей, чем на варваров, но отмечал: «Вооружены они луками и стрелами, которыми необыкновенно далеко и метко стреляют»[63].

Русский офицер А.Т. Болотов тоже дал калмыкам характеристику: «Что принадлежит до сих калмыков, то сии легкие наши войска имели мы тогда (в 1757 году. – А.В.

) впервые еще случай увидеть и порядочно рассмотреть. Они нам показались весьма странны, а особливо, когда они разъезжали мимо нас полунагими и продавали плетеные свои плети, которые они превеликие мастера делать. Платье на них было по большей части легкое, красное суконное, но они его никогда порядочно не надевали. На любимое их обыкновение – есть падаль лошадиную и варение лошадиного стерва в котлах – не могли мы смотреть без отвращения. А видели мы также и их богослужение, производимое в круглом особом шатре. Несколько человек их духовных сидело, поджав по-татарски под себя ноги, вокруг шатра, и всякой из них бормотал, читая книжку, и в том едином состояло у них все богослужение. Впрочем, думали мы сперва о храбрости их весьма много, но после оказалось, что если б их и вовсе не было, так все равно, ибо они наделали нам только бесславие, а пользы принесли очень мало»[64].

Отличительной чертой иррегулярных частей были выносливость всадников и лошадей, навыки действий на любой местности, чем они превосходили регулярную кавалерию.

Кого ж мог противопоставить этим лихим воинам Фридрих II?