Казачество в Великой Смуте

Митрополиту Ростовскому устроили торжественную встречу в Тушино. Лжедмитрий произвел Филарета в патриархи. Тот стал вершить богослужения в Тушино и рассылать по всей России грамоты с призывами покориться царю Димитрию, а под грамотами подписывался: «Великий Господин, преосвященный Филарет, митрополит ростовский и ярославский, нареченный патриарх московский и всея Руси».

Вслед за Филаретом в Тушино перебежала и его родня по женской линии — Сицкие и Черкасские. В Тушине оказался даже Иван Иванович Годунов. Родственник убийцы едет каяться к спасенному царевичу? Ни в коем разе! И.И. Годунов — муж Ирины Никитичны Романовой, едет к ее брату Федору Никитичу. Заодно И.И. Годунов уговорил присягнуть самозванцу и жителей Владимира, где царь Василий поставил его воеводой. Романовы стали, без сомнения, самым сильным русским кланом в Тушине.

Из московской знати в Тушинском лагере следует выделить бояр Салтыковых, князей Трубецких и Шаховских; из провинциальной знати — переяславских бояр из рода Плещеевых, Вельяминовых, Проскуровых, земледельцев братьев Таира, Максима, Дмитрия и Ивана Редриковых, Богдана Айгустова, Андрея Григорьева и других.

Как писал историк Л.С. Строганов: «Будучи опытным и хитрым политиком, Филарет объединил вокруг себя мятежную аристократию, навел их на мысль создать при самозванце некое подобие боярской думы…

Служба бояр в стане „тушинского вора“ была отменной, за что Лжедмитрий жаловал их крупными вотчинами. По совету бояр давал жалованные грамоты городам, монастырям и частным вотчинникам. К примеру, князь Шаховский в своем письме к Сапеге просит помочь водворить разбежавшихся крестьян села Вяткина и деревни Струнино, пожалованных самозванцем Ивану Ивановичу Чичерину, который служил у Лжедмитрия дьяконом. Князь Роман Проскуров просит Сапегу, чтобы тот вывел литовцев из его поместья села Новоселок в Слободском стане. Другой землевладелец, служивший полякам, Тимофей Грачев, просит Сапегу сыскать имущество, разграбленное его шайками мародеров»[65].

Цитату из Строганова я привел не затем, чтобы утверждать, что вот, мол, Тушинский вор делал все, чтобы восстановить законность и власть помещиков. Да, безусловно, такие попытки были, но в основном территории, захваченные Лжедмитрием II, были отданы на грабеж полякам и казакам. Тот же Строганов, собравший массу документов о деятельности тушинцев в районе Александровской слободы, Переяславля и других мест, показал дикие сцены насилия со стороны ляхов и казаков всех мастей.

В Тушине даже не пытались координировать разбои На одну и ту же волость претендовали иной раз по два-три тушинских «полевых командира».

Какие же казаки были на службе у Лжедмитрия II? Автор «Истории Московской войны» польский шляхтич М. Мархоцкий пишет, что в войске Тушинского вора было 30 тысяч мало-российских казаков и 15 тысяч донских. Бесспорно, суммарная цифра 45 тысяч — завышенная. По иным подсчетам, у самозванца одновременно служило не более 15 тысяч казаков. Среди них были запорожские, донские, волжские и местные воровские казаки[66].

Начну с запорожцев. В 1606 г. под руководством Зебжидовского паны учинили мятеж против короля Сигизмунда III. Поляки это называли вполне законным мероприятием — рокошем. В следующем году паны-рокошане были разбиты королевскими войсками. В ходе рокоша мятежники привлекли на свою сторону большое число малороссийских шляхтичей, а также запорожских казаков. После подавления мятежа почти вся эта публика отправилась на службу к Лжедмитрию II.

Всего к весне 1608 г. в войске Тушинского вора оказалось 2020 запорожцев. Их начальниками были Гриц (700 чел.), Подвидзавский (750 чел.), Ростенецкий (500 чел.) и Лис (100 чел.). Общая же численность войска самозванца составляла 14 220 человек Как видим, большей частью запорожцев в Тушине командовали польские шляхтичи Подвидзавский и Ростенецкий, а меньшей — атаманы Гриц и Лис. Откуда взялись два последних персонажа — неизвестно. В конце правления Сигизмунда III малороссийские казаки убили «королевского атамана Грицька»[67]. Видимо, тушинец Гриц и этот Грицька было одно и то же лицо.

Несколько позже запорожцы разошлись по разным польским отрядам. Несколько десятков или даже сотен запорожцев были в отряде Александра Лисовского — отпетого бандита, приговоренного в Польше к смерти. Вместе с Лисовским запорожцы осаждали Троице-Сергиев монастырь с 23 сентября 1608 г. по 12 января 1610 г. Об их участии в осаде упоминает и участник боевых действий Авраамий Палицын.

Однако в целом действия запорожцев в Смутное время практически невозможно отличить от действий польской и малороссийской шляхты, а также донских, волжских и местных «воровских» казаков.