И вот решение жюри: первое место и звание атамана 2011 года присудить юному Ивану Лихоносу из Кубанского казачьего войска; второе место – Владиславу Красуле, Оренбургское казачье войско; третье место – Виктору Вешкину, Терское казачье войско.
Более никто подобными литературными данными не владел в тот период, стоит почитать письма и донесения московских служилых людей и бояр. Савельев, правда, делал вывод, что Ермак из азовских казаков, так как он был очень набожен, а новгородцы особой набожностью не отличались. Нет, они, конечно, все были православными, крещёными людьми, но сохранили языческие обряды, о которых мы писали выше, и принесли их на Дон.
Но если Ермак был из двинских новгородцев, то его набожность вполне объяснима. Уже существовала Соловецкая обитель. Север и, в частности, непосредственно Поморье в тот период 15–16 веков являли миру большое количество святых. Это влияние не могло не докатиться до места рождения Ермака. Этим и объясняется его набожность. Одновременно народные былины, легенды, позднейшая историография несколько идеализировали образ покорителя Сибири. Что, впрочем, заслуженно.
Понятно, что Ермак, как всякий человек, имел свои недостатки. Но его достоинства их затмевают. Не зря его обожествляли даже враги, после гибели Ермака почитали и поклонялись ему, сочинили множество легенд. А в русских былинах Ермак сравнялся с заповедными богатырями Ильей Муромцем, Добрыней Никитичем, Алешей Поповичем и Василием Буслаевым.
И опять же, эти былины были записаны только в землях донских казаков и во многом схожие по текстам в Архангельской области и Карелии (там, где живут поморы). Не зря отмечают много общего у казаков и поморов.
Ещё одно косвенное свидетельство новгородско-двинского происхождения Ермака – это то, что везде его величают Ермаком Тимофеевичем. Традиция называть человека по имени-отчеству – это тоже от Господина Великого Новгорода и вольных поморских земель, где даже простых людей величали по отчеству, в то время как в Московии даже дворян чаще всего звали просто по имени или прозвищу.
Все вышеперечисленное объясняет знание Ермаком Сибири, обычаев местных народов, речных путей. Ведь его предки изучили эти края. Он шёл по протоптанным его пращурами путям. Поэтому и побеждал, поэтому так легко покорялось ему сибирское население. Несомненно, что ушкуйники, торя пути по сибирским рекам, знали и языки местного населения. Поэтому легко находили общий язык.
А на местах уже подрастают новые казачата, и перед ними вскоре встанет тот же вопрос: кому атаманом быть?
Так и отряд Ермака легко находил общий язык с местным населением. В подтверждение версии о происхождении казака Ермака и его воинов есть и следующий факт. В декабре 1582 года часть дружины Ермака была из двинских (новгородских) земель направлена в пермские владения Строгановых за продовольствием, как пишет Краткая Кунгурская (Сибирская) летопись, «волчьей дорогою, нартами и лыжи на оленях». Умение ходить на лыжах отличало северян. На Дону умеющих ходить на лыжах, кроме выходцев из новгородских земель, не было (Ясински М. Э., Овсянников О. В. Пустозерск – русский город в Арктике. С. 210–211).
Казачата
Продолжая повествование о продвижении на «встречьсолнцу», надо напомнить, что великие казаки-первопроходцы Дежнёв, Атласов, Хабаров и другие, хоть и родились на Северной Двине или поблизости, – кто около Соли Вычегодской, кто в Мезени, – легко становились самыми настоящими казаками, так как их родственники-ушкуйники ушли на Дон и Терек, став казаками. Это проясняет спорную тему, почему вдруг уроженцы Поморья, отправляясь открывать дальние земли, осваивать Сибирь, Дальний Восток, Камчатку, открывать проливы и острова, прозывались казаками. Просто потому, что они были едины по крови с основавшими казачьи станицы на Дону потомками новгородских (они же, напомню, хлыновские
и двинские) ушкуйников. То есть казаками и поморами одновременно. Наверняка моя статья вызовет определённые споры, но посудите сами: она является убедительной и объясняющей многие несостыковки в биографии знаменитого донского казачьего атамана – земляка и донских казаков, и архангельских поморов.
Иллюстрированная история казачества. 1994.