КАЗАЧЬЯ ДОЛЯ. Первый чеченский след

Офицеры жили все в одном большом доме. Семейные занимали две комнаты, как, например, полковник Зубов. Он жил с женой и двумя детьми – гимназистами. Все утро, да и наверно, уже весь день, будут испорчены, так как по приказу комдива предстоит вместе с солдатами ходить по плацу.

– Мария! – закричал он, – где мой крем для сапог? Опять его на месте нет!

Маша, жена Зубова, вышла из спальни. Не обращая внимания на раздражительность мужа, спокойно подошла и сказала:

–Милый, крем не нужен, сапоги я тебе уже почистила.

Зубов хотел было что-то сказать жене, еще более неприятное, но Маша стояла и улыбалась. Полковник промолчал. Придраться не к чему, да и чего к жене придираться? "Она – то в чем виновата?– выходя из квартиры, подумал он. – Как же ловко может Маша сглаживать конфликты".

Из квартиры напротив вышел майор Лукаржевский, тоже в плохом настроении. Но он отличался веселым характером, позволяющим даже в трудное время найти причину пошутить или посмеяться над чем-нибудь. Майор тоже был женат, но часто забывал об этом, особенно когда видел молодых красивых девушек. Он не пропускал ни одной юбки; жена поначалу скандалила с ним, уезжала домой к родителям, но когда у их родился третий сын, она успокоилась и не обращала внимания на измены мужа. Лукаржевский поздоровался с Зубовым, и они вместе пошли вниз. Там, на выложенной камнем мостовой, их уже ждали капитан Березников и прапорщик Соколовский.

–Привет, соколики!– улыбаясь, окликнул их Лакаржевский. – Что, пошли на плац, погуляем?

–Эх, майор, шуточки у вас,– ответил Соколовский.

–Да не унывай,– продолжал майор,– вот есаул построит баню – попаришься там, я тебе девочку подгоню, самую лучшую.

–Ой, да не надо мне никого, у меня Варя есть.

–Дружище, не переживай, мы и Варе подго…

–Майор, прекратите паясничать,– перебил его Зубов. – Имейте совесть, право, сейчас не до ваших шуток.

–Не понимаю, господа, вашего тона. Вы обижаетесь на Небольсина, что заставил ходить по плацу, но смею вам напомнить, что мы пока в армии.

– Нам придется ходить по плацу с низшими чинами,– посетовал Зубов,– мало того, нам придется ходить с новобранцами. Представляю, какое посмешище получится.

–Ах, вот что волнует господ, смею вас уверить, что, может, нам придется с ними еще и на войну идти, представляю, как вам будет неприятно находиться с низшими чинами в одном окопе, – с ехидством сообщил майор.

–А вот интересно, почему Богданушка наш не идёт на плац, а идёт в баню, – Зубов нахмурил брови. – Ну, я ему сейчас скажу.

Тем временем они подходили к расположению полка. Часовой, стоявший на воротах, громко крикнул:

–Смирно!

Все встали. Вчетвером они пошли вглубь двора, где спал есаул.

–Встать! – крикнул полковник.

Кузьмин медленно встал, не смотря на Зубова, прошел к умывальнику. Непослушание привело командира в бешенство. Есаул, не обращая внимания на Зубова, снял с себя рубаху и начал мыться. Вся спина его была в шрамах, под правым плечом виднелся огромный шрам, левое плечо пересекал шрам, видимо, от сабли. Зубов молча смотрел на него. И стало ему так стыдно за то, что он накричал ни за что.

–Извини, есаул, – полковник отдал честь, щелкнул каблуками и ушел прочь.

Андрей Савкин, не сводя глаз, пытался посчитать все шрамы на изувеченном теле ветерана, определяя, от чего остался след, от пули или от осколка.

К Богдану подошел поручик Абрамов:

– Кум, дай мне двух солдат, надо на почту съездить.

Савкин и Зайков подбежали к поручику:

– Ваше благородие, возьмите нас, – поросился Слава Зайков.

Абрамов осмотрел новобранцев с ног до головы и строгим голосом скомандовал:

– У входа карета, бегом туда.

Пыльная дорога петляла по горным хребтам, то поднималась вверх, то спускалась. Пейзаж менялся один за другим. Мы ехали то по песку, то по камням. В окно почтовой кареты было видно, как вдали с очень высокой горы стекал горный бурлящий ручей, и чем ниже он спускался, тем шире становилось его русло. У подножия горы он превращался в маленькую речку.

– А скоро ль вернемся? – спросил Зайков.

–Если все будет хорошо, то, думаю, к завтрашнему вечеру возвратимся.

–Ну, если дорога такая длинная, то, может, вы нам расскажете, про то, как вы воевали на Кавказе, про друга вашего Кузьмина. Глядишь, и дорога станет короче.

–Что вам рассказать? Про все рассказывать никакой дороги не хватит. А хотя… Дорога и впрямь дальняя, попробую.

ВОСПОМИНАНИЯ