Казачий адмирал (СИ)

Со стороны куршеи доносятся радостные голоса казаков. Погибших и раненых у нас мало, а разбили отряд турок, который был раза в два больше нашего, взяли добычу, освободили из плена своих родственников и близких и рабов с галер и заодно отомстили за разорение паланки. Среди добычи нашли вино и приступили к его потреблению. Все, что выпито и съедено на поле боя, добычей не считается.

Мария подходит к лампе, задувает огонь. Я предполагал, что ляжет рядом с товаркой, но слышу движение рядом с собой. Ступая почти бесшумно, Мария перемещается к ложу. Еще одно одеяло укрывает меня, после чего под оба залезает женщина. Ложится на спину. Кама-сутра до казаков еще не добралась. Занимаются любовью в дедовских позах, которых не больше трех: лежа, стоя на коленях и в полный рост.

Я провожу рукой по животу Марии. Он гладенький и упругий. У рожавших женщин такой встречается, как исключение. Груди тоже упругие и с твердыми, набухшими сосками, что подталкивает к вопросу: кто кого уложил в постель?! Наверное, турок, развлекаясь с младшей женщиной, завел и старшую и оставил неудовлетворенной. Мои руки заводят ее еще больше. Когда вхожу в нее, сдавленно и протяжно стонет. Судя по упругости, турок ее точно не попробовал. Да и другие мужчины давненько там не бывали. Мария быстро подстраивается под меня и начинает стонать все громче, а перед оргазмом всхлипывает, будто собирается зареветь.

Вместо нее заревела вторая женщина. Тихо и поскуливая, как щенок. Плакала долго.

— У нее муж погиб сегодня! — горячим шепотом, словно что-то радостное, сообщила мне Мария. — На Красную горку поженились. Он в поход не пошел, а смерть дома нашла. От судьбы не спрячешься!

— А у тебя есть дети? — спросил я.

— Нет, бог не дал, — ответила она всё так же радостно. — А у тебя?

Я рассказал о своих детях от Оксаны. Если хочешь произвести хорошее впечатление на женщину, говори о детях, не важно, чьих. Причем можно и поругать, но не сильно. За это вам простят, что заснули, слушая ее.

Глава 32

На Базавлуке турки сожгли и порушили все куреня, дом кошевого атамана, избу с припасами, церковь, колокольню, вышки. Перед отплытием пытались поджечь частокол, но, как рассказали очевидцы, наблюдавшие из камышей, пошел дождь и потушил огонь. Увезенные отсюда пушки мы нашли в трюмах турецких галерах. Добавили к ним стоявшие на вооружении на этих судах. Сами галеры разобрали. Всё, пригодное для строительства, тут же использовали при возведении куреней. Все непригодное дерево пошло в топки печей, которые не пострадали. Паруса, канаты, якоря отложили про запас. Кошевой атаман Петр Сагайдачный намекнул мне, что надо бы построить несколько тартан или других подобных судов, как более пригодных, чем чайки и галеры, для плавания по Днепру и по морю. Я сказал, что не силен в кораблестроении.

На пока не разобранной кальятте меня и моих односельчан вместе с трофеями отвезли в Кандыбовку. Там уже знали, что на Базавлуке побывали турки, что несколько десятков казаков погибло. Готовились спрятаться в лесу, если бы турки двинулись в эту сторону. У Оксаны тоже были собраны узлы с самым необходимым. Наша семейная казна была спрятана в печи. Еще во время кладки печи в ее основании сделали камеру. Печнику, который впервые выполнял такой странный проект, я сказал, что камера нужна для удержания тепла. Никто в этих краях, включая турок и татар, не сталкивались раньше с такими печами, поэтому вряд ли будет искать в ней тайник. Если враги сожгут дом, печь пострадает не сильно, найти тайник будет не трудно. С учетом добычи этого года, треть камеры уже заполнена золотом и драгоценными камнями. Как только заполнится вся, заберу и поеду искать лучшее место для жизни. Есть еще и серебро, и немало, которое держу в сундуке. Это, так сказать, видимая часть моего богатства, чтобы не искали остальное. Потерять ее будет жалко, но не смертельно.

Через месяц мы с Петром Подковой сплавали на Базавлук, получили доли всех кандыбовских из выкупа за пленных, узнали последние новости. На острове отстроили примерно четверть куреней, вышки, церковь и колокольню. За дом кошевого атамана даже не принимались. Его самого на Базавлуке не было. Уехал в Киев решать вопросы с представителем польского короля. Турецкого султана очень разозлили наши походы. Крайним оказался великий визирь Назир-паша, ставший короче на голову. Говорят, султан приказал привезти во дворец всех казаков, оказавшихся в рабстве, включая гребцов на галерах. Хотел узнать у них, как справиться с нами. Они ли ему посоветовали, или сам додумался, но султан, в случае продолжения наших набегов, пригрозил войной польскому королю, даннику его вассала. Интересно, как выплата дани сочетались с польским гонором?!