Казачий Дон: Пять веков воинской славы

Уссурийский казак В.А. Петрушевский, Океания Кроме того, «…уйдя за границу, казаки остались казаками… Казаки – народ порядка, с чувством чести, остались порядочными и в эмиграции. Если им не предоставляется возможность сейчас показать свой героизм на полях битвы, взамен его они смогли остаться героями среди нищеты изгнания…»

Помню горечь соленого ветра,

Перегруженный крен корабля;

Полосою синего фетра

Исчезала в тумане земля;

Но ни криков, ни стонов, ни жалоб,

Ни протянутых к берегу рук —

Тишина переполненных палуб

Напряглась, как натянутый лук,

Напряглась и такою осталась

Тетива наших душ навсегда.

Черной пропастью мне показалась

За бортом голубая вода,

И, прощаясь с Россией навеки,

Я постиг, я запомнил навек

Неподвижность толпы на спардеке,

Эти слезы у дрогнувших век.

Донской казак Н.Н. Туроверов, Франция

На 1921 год в ряде стран Европы и в Турции «…численность казачьей эмиграции: а) донцов в армии – 22 000; б) гражданского населения – 6515; е). кубанцев – 16 000; г) терцев – 7485; д) остальных казачьих войск – примерно 2000; ж) Бредовский отряд и пришедшие в Польшу – примерно 5000; з) остатки Новороссийской эвакуации – примерно 4000. Итого – 63 000.

Число казачьей эмиграции на Дальнем Востоке можно оценивать примерно в 60 000…»

На Дальнем Востоке последний пароход с белыми воинами и беженцами, в том числе и казаками, покинул порт г. Владивостока 25 ноября 1922 года. «…Крушение Белого движения в Сибири и на Дальнем Востоке закинуло в Китай около четверти миллиона русских людей».

При этом, как писал позднее генерал-майор Астраханского казачьего войска А.Н. Донцов, «…в дни несчастья при эвакуации у русского народа оказалось мало друзей, которые бы радушно приняли его, их бывшего союзника, памятуя жертвы и пролитую им кровь за счастье и их величие…»

Словно вторя ему, донской казак А.Н. Туроверов (Франция) писал:

Стоим не в море без брегов,

А на земле среди врагов

И редких истинных друзей

Далекой Родины моей…

По отплытии из Крыма части Кубанского казачьего корпуса и Кубанское имени генерала М.В. Алексеева военное училище были размещены в малоприспособленных для жизни лагерях на контролировавшемся французами греческом острове Лемнос. Там же были размещены Терско-Астраханская казачья бригада и некоторые донские казачьи подразделения.

Вдали блестит полоска Крыма,

Чуть бьются волны о корму…

Там Русь осталась не хранима,

А мы плывем… Куда?.. К кому?..

Скрипят на мокрых мачтах реи,

Кругом туман, вода… огни…

Корабль уходит все скорее, —

Опомнись!.. Стой!.. Повремени!..

В рассветном сумраке бледнеет

Тревожных лиц нестройный ряд,

Чуть в дымке луч зари алеет,

И взоры сумрачней горят …

Зачем?.. Куда?.. К кому, о, боже!

Несем мы русскую печаль?..

И очи скорбные все строже

Глядят в неведомую даль…

Донской казак Н.А. Келин, Чехословакия

Донской казачий корпус, бывшие при нем более шести тысяч гражданских беженцев и Атаманское военное училище были высажены в Турции и размещены в Чаталджинских лагерях (Хадым Кей, Санджак-Тепе, Чилингир и Кабакджа) в полуразрушенных казармах бывшей турецкой армии, в загаженных овчарнях, в палатках и землянках, откуда в начале 1921 года, по настоянию турецких властей, были передислоцированы в основном на остров Лемнос.

Сапожная мастерская № 1 Земско-городского комитета.

Лагерь Донского казачьего корпуса. Остров Лемнос. 1921 г.