Казачий Дон: Пять веков воинской славы

В ХVI – ХVII веках из капитализирующейся Европы, где одни быстро богатели, а большинство стремительно разорялось, многие разоренные и разоряющиеся бежали на море и за море и создавали там целые пиратские республики.

И из русских земель, где начинается закрепощение, прикрепление одних к земле, а других к службе, люди бегут на юг, в степь, в ковыльное море. Здесь, презрительно называемые «казаками», они сохраняют последние островки свободы, воли.

Со второй полвины ХVI века на Дон из России потоком хлынули военные слуги казненных Иваном Грозным бояр. Грозный царь истреблял опальные роды под корень – со слугами и домочадцами. И боярские дружинники, не дожидаясь своего часа, отправлялись в чисто поле на поиски удачи. Сюда же «волоклись» дворяне, которым не полюбилась царская служба, и вольные люди, которых государство стало прикреплять к земле или к службе.

Сложилось типичное военное сообщество. «Нам потная работа не в обычай», – говаривали первые казаки. Тех, кто на Дону пытался пахать землю, сразу же убивали.

Так некогда сообщал Тацит о германских дружинах: «Они считают леностью и малодушием приобретать по́том то, что можно добыть кровью».

И сообщество свое казаки назвали – «Войско Донское».

Грозного царя Ивана Васильевича новые казаки старались не трогать. «Мы на Русь лиха не мыслим, – говорили. – Царствуй белый царь в кременной Москве, а мы, казаки, на Тихом Дону».

Но кто Богу не грешен, царю не виноват? Грабили вольные казаки царские караваны, а царские воеводы ловили их, пытали и по тюрьмам сажали.

В общем, выражаясь современным языком, стали донские казаки «реалиями». И царь Иван Васильевич, поразмыслив, с 1552 года стал нанимать их целыми отрядами и привлекать к войнам и к охране границ. А с 1570-го стал посылать на Дон жалованье за то, что казаки вольно или невольно защищали южные границы России.

Донская казачья символика показывает нам многое. Прежде всего это некая преемственность. Издревле на Руси существовали особые покровители воинства. Начиная от Перуна (Перкунаса), бога дружинников, до Святого Георгия Победоносца. Георгий Победоносец традиционно изображался всадником на белом коне на красном поле. У Великого княжества Литовского, возникшего в VIII – ХIV вв. на территории современных Украины, Белоруссии и западных областей Российской Федерации, символом тоже был всадник на белом коне на красном поле. Этот символ сохранился до настоящего времени в гербе Литвы (так называемая «Погоня»). По некоторым данным, одним из первых гербов донских казаков был «всадник на черном коне на красном поле». Черный цвет – цвет скорби, траура, отрицания.

Следующий – фактически первый официально зафиксированный герб – олень, пораженный стрелой. Олень в Европе всегда считался символом благородства, «королевским животным». До трети гербов европейской знати содержали в себе такую символику. У восточных славян «олень у дерева» вообще был символом жизни. А олень, пораженный («уязвленный») стрелой, означал, видимо, уязвленное, оскорбленное благородство. Как сердце, пронзенное стрелой, означает несчастную любовь.

Известно, что в том же Великом княжестве Литовском был введен «Литовский статут», утвердивший право майората – все имущество после смерти хозяина отходило его старшему сыну. Младшие получали в лучшем случае коней и оружие. И куда ж было деваться молодым потомкам знатных родов со всех западных русских земель?

И не случайно предпочитали казаки высокие меховые шапки на твердом каркасе, напоминающие боярские. Шлыки, свисающие с верха этих шапок, напоминали древний головной убор французского короля. И в посланиях к царю именовали они себя «царскими холопами». Так по протоколу подписывались, обращаясь к царю, князья и бояре. Простые люди в таком случае называли себя «сиротами».