Казачий Дон: Пять веков воинской славы

Традиционная культура и фольклор. В первой трети XX века происходит обновление традиционной культуры. В ней появляются урбанизированные формы, которые можно отнести к досуговым.

К ним относятся так называемые балы, постепенно проникшие в станицы Области войска Донского из поместий донских дворян, залов дворянских собраний и атаманского дворца.

Балом, так же как и в российской столице, в станицах и хуторах Дона называли танцевальный вечер. Другое распространенное его наименование – «вечер». Балы были излюбленной формой времяпрепровождения молодежи. В отличие от «бесед», где собирались обычно женатые люди и звучали казачьи песни без сопровождения, молодежь не столько пела, сколько играла и танцевала под аккомпанемент музыкальных инструментов.

Для проведения бала нанимали вскладчину дом; плата за аренду, по сведениям информантов, доходила в начале 20-х гг. XX века до 5 рублей. Вдали от городов цены были ниже. Молодежь договаривалась с какой-нибудь вдовой, обещая вместо платы помощь по хозяйству. Собиралось до 20 пар; еще больше толпившихся в проходах и заглядывавших в окна с улицы зрителей (зевак).

Сельский бал совмещает в себе черты раута и собственно бала как танцевального вечера. Раут (англ.) – торжественный званый вечер, прием, предполагавший угощение. Оно подавалось, как мы теперь бы сказали, в виде шведского стола. В уголке «залы» (горницы) ставили угловой столик с напитками и едой (розанцами, пирожками, сладким киселем, пирогом, семечками и т. п.). Парни подходили к столу и угощались.

Вечер начинали игры-шествия, имевшие целью выбор пары, ведущего, передачу чина и т. п. Все игры кончались поцелуями. Значительная часть вечера проходила в вокальном, песенном сопровождении. Танцы (польки и кадрили), исполнявшиеся инструментальными ансамблями, дополнялись пением.

Обобщение полевых материалов позволило выявить типичный состав инструментальных ансамблей донской глубинки. В разных районах Дона они отличались своеобразием: гармоника, скрипка, бубен (Нижний и Верхний Дон); скрипка, «волонжа» или «басоля» (бас), бубен (Северский Донец, Верхний Дон); гармошка, 4–5 скрипок, бубен. Часто играла одна гармошка или скрипка и гармошка. Широко бытовала мандолина; она тоже сочеталась с гармошкой или баяном, в городах – с гитарой. Состав инструментального ансамбля варьировался в зависимости от эпохи и местных условий. На Верхнем Дону представления «театра живого актера» сопровождал ансамбль, состоящий из 3 бубнов, литавр, нескольких трензелей и двух гармоней. Нетрудно заметить, что состав напоминает привычный для уха военного человека оркестр; гармони, по-видимому, заменили духовые инструменты.

Важной особенностью инструментальных ансамблей было их сходство с польскими, белорусскими и украинскими капеллами. Это проявляется как в составе, так распределении функций: в ведущей роли струнных инструментов – скрипок и баса – и подчеркивании ритма ударными (бубен, литавры). Гармоника, вытеснявшая струнные инструменты, появилась на Дону на рубеже XIX и XX вв. через фронтовиков и крестьян из центральных районов России.

Репертуар имел как общие для всей донской территории и России в целом наигрыши, такие как вальс, галоп, «карапет», краковяк, многочисленные кадрили и польки, так и специфические, как бальная лезгинка, чардаш, славянская, мазурка. В то же время можно говорить и о местных предпочтениях. Так на верхнем Дону широко известен вальс «Над волнами» и русские кадрильные песни («На реченьку» и «Бедная»). На Нижнем Дону и Северском Донце встречаются лезгинка, мазурка, чардаш, славянская. Повсеместно представлены разнообразные польки – простая, медленная «Варшавянка», «полька-бабочка», «полька с каблучком», «полька-ойра», «полька-тройка» (или «донская»).

Если в городах Войска Донского ни общественные, ни частные балы не получили статуса основного вида времяпрепровождения, то в сельской местности и после ВОВ бал оставался излюбленным развлечением молодежи.

Разумеется, звучали на Дону и традиционные казачьи песни. Об этом, в частности, свидетельствует переписка донских казаков 20–30-х гг. со своими собратьями за рубежом. Но их бытование ограничивалось рамками подворья.

В это время она «отошла в тень», уступив первенство формам, более соответствующим духу советского времени. Массовыми развлечениями жителей хуторов и станиц стали спектакли самодеятельных театров, танцы, физкультура, кино, доклады. «В большой моде», как отмечается в письмах с Дона, были избы-читальни.

В 30-е гг., еще до реабилитации казачества, начинается образование казачьих хоров.

Первая поездка сводного казачьего хора верхнедонских хуторов и выступление в Москве состоялись в 1935 г., и состоялась она, по-видимому, благодаря М.А. Шолохову. В 1936 г. вновь формируются казачьи конные полки, размещавшиеся в г. Слуцке (Беларусь).

В те годы хоры можно было услышать и в донских станицах и хуторах. И.И. Кравченко приводит сведения о создании в 1935 г. из старых казаков и казачек Правоторовского хора, пользовавшегося «широкой известностью по району», и о выступлении Нижне-Чирского хора в 1936 г. на краевом радиофестивале. По замечанию собирателя, «в хору участвует около 150 казаков-колхозников, почти все – пожилые и старики… Хор пользуется в районе популярностью. Участники хора создают в некоторых хуторах свои хоры». Их собирали и в связи с какими-либо особыми обстоятельствами (приезд фольклористов, начальства, поездка в столицу и т. п.) из лучших песенников близлежащих станиц и хуторов. А.М. Листопадов, записывавший песни от казаков – грузчиков калачевской пристани, указывал на то, что казаки-песенники служили в 1-й Конной армии, защищавшей Царицын.

Таким образом, в предвоенные годы традиция полкового хорового пения была продолжена и неоднократно зафиксирована собирателями.