Казачий дух

— Мне кажется, что он до сих пор ее любит и мечтает убить сразу двух зайцев. Во первых, отомстить бывшей невесте за свое поражение, а во вторых, вернуть ее обратно. Посрамленная, она уже никому не будет нужна, кроме него самого.

— А как он сам потом будет с ней жить?

— В том — то и дело, что для таких людей позора не существует, они рассчитывают на время, которое залечивает все.

— Зато добыча, за которой они охотятся, остается в их руках, — усмехнулся Петрашка.

— Но сейчас мы имеем возможность раскрыть это чудовищное изуверство и опозорить самого Виленса до конца его жизни, — расправил грудь Буалок. — Для этого нам нужно выбрать лишь наиболее удобный момент.

— Как ты хочешь это сделать? — посмотрел на него Захарка.

Кавалер вытащил из-за пояса кошель с драгоценностями и встряхнул его перед собой:

— Вот улики, которые в одно мгновение превратят весь род герцогов Карлсон в ничтожества, — веско сказал он. — Только у меня к вам просьба — не надо спешить, чтобы ничего не испортить.

Между тем молодая женщина, стоявшая рядом с кавалерийским офицером, повернулась к двери и сразу заметила своих мужчин. Она не знала, что удалось разыскать им в комнате, от которой передала ключи, но она словно обрела внутреннюю уверенность. Фигурка у нее подобралась, плечи расправились. Заметив это, Буалок достал из кошеля конец кардинальской цепи и показал ей, как бы говоря, что раритеты нашлись. Ингрид заметно оживилась, она вздернула подбородок и с вызовом посмотрела сначала на оратора, а потом на его родственников. Отец кавалерийского офицера с надменной усмешкой продолжал внимать словам своего сына, зато его сестра Мэйми все чаще останавливала злой и завистливый взгляд как на пассии брата, так и на драгоценностях, надетых на нее. Наверное, она считала их личными своими украшениями. Но сам Виленс пропустил негодующий жест бывшей невесты, он почти закончил страстную речь, оставалось сделать самое главное, о чем предупреждал всех. Неожиданным движением руки он сорвал маску со своей соседки и бросил ее на паркет. Люди, собравшиеся в зале, ахнули, они узнали незнакомку и были поражены тем, что замужняя дама из уважаемой всеми семьи совершила такой неблаговидный поступок. Напряжение возрастало, оно грозило перейти в бурные дебаты. А Виленс тем временем продолжал:

— Я обращаюсь к вам, господа, с вопросом, разве любовь может иметь границы? — он завертелся на месте, призывая всех в свидетели. — Нет, любовь безгранична, и вот вам доказательства этого.

— Это похоже на кощунство со стороны распутной женщины! — крикнул кто-то из гостей.

— Как она могла!!!

— Ингрид Свендгрен перешла все законы нравственности!

— Она покрыла позором головы своего отца и своей матери, уважаемых членов нашего высшего общества!

— Эту падшую дрянь надо гнать отсюда как уличную проститутку, чтобы ноги ее здесь больше никогда не было…

Хозяин замка с удовольствием внимал потокам оскорблений в адрес соседки, выплескиваемым гостями, по его губам пробегала настоящая улыбка, которая была украшением его лица только в раннем детстве. Он искоса поглядывал на молодую женщину, не знавшую, как защитить себя от злых упреков, упиваясь ее растерянным видом. Это был его триумф и он им наслаждался. Наконец он поднял руку, призывая к вниманию:

— Господа, но я сказал еще не все, — Виленс достал из кармана брюк платок и вытер им потную шею. В бесцветных глазах его плескалось блаженство. — Несмотря на то, что случай, когда жена убегает от мужа, с полным основанием можно назвать из ряда вон выходящим, я считаю эту женщину ни в чем не виноватой. Скажу больше, я прощаю ей все.

Гости снова дружно ахнули, пораженные благородством души младшего из герцогов Карлсон, между ними начался обмен мнениями. А кавалерийский офицер продолжал:

— Вы не ослышались, господа, я огласил истинную правду. И пусть Ингрид отплатила мне черной неблагодарностью за мою к ней любовь, я забыл это недоразумение. Прямо сейчас я снова предлагаю моей единственной пассии свои руку и сердце.

Ингрид с возмущением уставилась на своего соседа, она до сих пор не находила нужных слов. Наконец она догадалась посмотреть на Захарку, суровый вид которого придал ей силы. Сделав шаг вперед, она развела руками:

— Господа, что за чушь несет этот человек, — молодая женщина с пренебрежением кивнула на своего соседа. — Все вы знаете, что я вышла замуж, многие из вас были на нашей с женихом помолвке. Теперь у меня есть прекрасный супруг, с которым я не собираюсь расставаться.

— А где он, ваш супруг, госпожа Свендгрен, и почему он не с вами? — снова раздались возмущенные возгласы.

— С какой стати вы оказались в этом замке одна, да еще в наряде французской королевы Марии Медичи, известной всем своим легким поведением и строптивым характером?

— И под маской на половину вашего лица!

— Вы пожелали, чтобы вас никто не узнал?

Ингрид переступила с ноги на ногу, но ответила с достоинством:

— Да, я хотела остаться неузнанной, потому что преследовала благородные цели.

— Какие цели, госпожа Свендгрен? Что за чушь несет эта негодница!