Казачий дух (СИ)

— Не торопись, морпех, мы выполняли операцию по высвобождению из заточения заложников. То есть, вас. А теперь приступим к осуществлению основного плана, — майор оглянулся на подчиненных, потом провел ладонью по усам и негромко скомандовал. — За мной.

Десантники успели прорвать кольцо оцепления, поставленное горцами вокруг аула, и подтянуться к его середине. Вокруг дома Басаева закипела настоящая битва, видно было, как пули сталкиваются в воздухе, высекая искры. Ни одно живое существо не смогло бы проскочить расстояние в полтора десятка метров — это была ширина дороги, с одной стороны которой залегли гвардейцы майора, а с другой возвышался крепкий забор с засевшими за ним защитниками своих главарей. Из окон дома и амбразур, пробитых в досках, без устали строчили пулеметы, не давая солдатам ворваться на подворье, откуда путь вовнутрь крепости из сибирской ворованной лиственницы был бы намного короче. Дом Шамиля Басаева притягивал к себе внимание не только внешним видом, он раздражал воинов кажущейся неприступностью. Стоило подкатить к воротам гаубицу, и от строения не осталось бы щепок, не говоря о боевом заходе штурмовика Су-24. Но ни того, ни другого под рукой не было, горные массивы с узкими тропами над пропастями не позволяли перебрасывать по ним тяжелую технику. Да и Главнокомандующий чеченской армией, как всегда, применил испытанный прием, он спрятался за спинами своих односельчан. Как до этого хоронился за больными людьми в больнице в многострадальном Буденновске, как выставлял перед кровожадными своими отрядами детей, женщин и стариков в Дагестане, отшатнувшемся от него как от запаршивевшего пса. Этот метод он не раз демонстрировал и в самой Чечне, вызывая чувство презрения у настоящих мужчин. Десантники жаждали рукопашной схватки с врагом, но доски забора были очень крепкими, в них вязли даже бронебойные пули. Гранаты одна за другой перелетали через верх и взрывались где-то на середине двора. Толку от этого было мало, потому что сам двор был пуст, а горцы прятались за бревенчатыми накатами, защищавшими их от осколков.

— Надо сконцентрировать огонь на одной стороне усадьбы, чтобы чехи подумали, что штурм начнется оттуда, — подсказал майору морпех, не отходивший от него ни на шаг.

Оба заняли позицию за саклей, стоящей напротив крепости и со вниманием следили за ходом боя. Они не успели познакомиться, но уже кожей чувствовали родство друг с другом. Может быть, это было связано с их опасной профессией, а может здесь таилось что-то более серьезное.

— Я бы перекинул парочку гранатометов к левому углу, добавил бы к ним несколько пулеметов и гвоздил бы в одно место до тех пор, пока боевики не перебросили бы туда новых людей.

— А сам тем временем накопил бы силы на правой стороне усадьбы. Я про это думал, — цыкнул слюной сквозь зубы десантник. Он только что доложил по рации своему командованию обстановку, назревшую вокруг дома Басаева, и получил указание действовать согласно своему разумению. — Тут загвоздка в том, что мы видны как на ладони, малейшее движение, и весь наш маневр пойдет насмарку.

— Но работа итак ведется впустую.

Вместо ответа майор подозвал к себе двоих гвардейцев и негромко приказал:

— Сейчас мы перенесем огонь на левый угол усадьбы, а вы постарайтесь подобраться вон к тому месту в заборе и заложить там тротиловые шашки. Мы вас прикроем.

— Приказ ясен, командир.

Гвардейцы исчезли за саклей. Десантник повернулся к капитану и так-же спокойно посоветовал:

— А ты, морпех, когда мои ворвутся во двор, будешь со своими узниками обеспечивать наш тыл.

— Ошибаешься, майор, мои узники пусть решают сами за себя, а я пойду в составе штыка.

— Ты хочешь сказать, вместе со штурмовой группой?

— По вашему ДШГ, а по нашему штык.

— Добро, капитан.

Мощный взрыв поднял на воздух доски забора и разметал их по всей дороге, в дыру тут-же устремились десантники в бронежилетах поверх камуфляжа. Среди них выделялся черной формой капитан с пулеметом Калашникова в руках. Он на несколько мгновений задерживал свой бег и с разворота поливал огнем просторный двор, по которому метались боевики. То одна, то другая сухопарая фигура в пиджаке и брюках вдруг ломалась пополам и утыкалась лицом в траву. Некоторые бросились к дому в надежде укрыться за его стенами. В основном это были горцы в черных одеждах и с черными беретами на головах, они представляли из себя личную гвардию кого-то из главарей. Но двери оказались закрытыми, а из окон строчили пулеметы, и горцы с громкими проклятиями, бросались под фундамент, отстреливаясь до последнего патрона. Их это не спасало, в боевиков полетели гранаты РГД, похожие формой на зеленые помидоры, а рои раскаленных пуль довершали дело.