Казачка. Книга 1. Марина (СИ)

— А-а-а, поняла теперь, так это вы в прошлый раз тогда мне так огород вспахали и намекаете на то, что по моему же ложному самодоносу?

— Вы с юмором, этого у вас не отнимешь, Марина Викторовна…

— Так что же? Вербовать приехали, подполковник? Мои английские связи вам понадобились?

Кефиров опять ничуть не выдал смущения.

— Марина Викторовна, вы во всем такая прямолинейная, как этот, как его — эталонный метр из парижской палаты мер и весов?

— Во всем, когда дело касается таких мастеров потаенных дел, как ваш брат… Мне батюшка наш — отец Борис про вашу епархию говорил, что вы света, ясности, прямоты и гласности боитесь, то бишь — правды… Потому как сами черту рогатому служите.

Кефиров укоризненно покачал головой.

— Так уж и с рогами! У вас какие то устаревшие данные.

— Да что вы все тяните кота за хвост, подполковник запаса! Выкладывайте вашу дружбу взаимовыгодную на стол, и посмотрим, чего она стоит.

Тут Кефиров склонив голову, положил правую руку себе на грудь и сказал,

— Отдаю дань вашим талантам и способностям, и очень пока жалею, что вы, Марина Викторовна пока видите себя как бы по другую сторону баррикады. А на самом то деле это не так. Мы ведь в одной команде.

Марина посмотрела сколько воды в электрочайнике и включила его подогреваться.

— Кофе будете?

Кефиров кивнул.

— Ну, так какие условия дружбы вы мне предложите? — еще раз повторила свой вопрос Марина

— А давайте просто ограничимся тем, что ничего друг другу не обещая, мы задекларируем дружественные отношения… Выпьем кофейку и разъедемся каждый заниматься своим делом.

Марина расплылась в улыбке.

— Ну-у-у, подполковник, вы значит решили вербовать меня по частям, как сложный интеграл? А теперь поедете к начальству посоветоваться? Так?

Кефиров улыбкой на улыбку отвечать не стал, а очень серьезно сказал,

— Марина Викторовна, мы действительно можем быть очень и очень полезными друг другу. Вербовка — это как наем на работу. С определенными обязанностями и определенной оплатой. Вам такой схемы я не предлагаю. Я хочу предложить равноправные отношения, какие бывают у двух независимых государств, но очень выгодные обеим сторонам.

— Да мне понятно, как дважды два, товарищ подполковник, что вам очень выгодно было бы через меня получать какую то информацию… Так?

Она посмотрела на Кефирова не мигая. И он не мигая глядел на нее, подхватив колено двумя сложенными в замок руками

— Но мне непонятно при этом, какая мне выгода с вас?

Кефиров помолчал минуту. Выдержал паузу. А потом выдал.

— Уж кому как не вам, Марина Викторовна не знать, что в нашей современной жизни, особенно у таких видных и широко живущих людей как вы, возникают жизненные ситуации, когда необходима помощь спецслужб…

Марина молча глядела на Кефирова.

— У вас были такие ситуации, и когда брат попал в дурную историю, и когда сестру украли бандиты…

Марина по прежнему молча глядела на Кефирова.

— Вы нашли выход из положения, вы сильная и умная, но вы бы решили эти свои вопросы куда как эффективней и самое главное — бескровней, если бы дружили с нами…

— Вы бы освободили тогда Юльку?

— Да, освободили бы, и не потребовалось бы толкать некого известного нам с вами фигуранта, который бежал из под следствия и скрывается теперь в Греции, вы знаете про кого я говорю, так вот, не понадобилось бы толкать его на преступление…

— Я вам не верю…

Марина услышав щелчок электрочайника, налила в чашки кипяток…

— Кофе нет, есть чай… Липтон в пакетиках. И я вам не верю.

— Это ваше право, Марина Викторовна. Вопрос веры — это вопрос личного права человека иметь свои убеждения.

— Ура! С каких это пор вы стали такими веротерпимыми?

Кефиров положил себе в чашку пакетик чая и слегка пригубив, ответил,

— Это не важно сейчас. Я не желаю вступать с вами в спор, который может спровоцировать у вас какие то неприятные эмоции, я просто считаю уместным заметить вам, что подобные ситуации, подобно тем, что тут и там случаются с людьми в России, могут произойти с каждым и в любой момент… И мы всегда готовы дружить и приходить на помощь хорошим людям.

— Чип и Дейл спешат на помощь. Как же! Поверила я вам…

Кефиров поднялся из за стола, и отвесив короткий поклон, сказал,

— Я сейчас пожалуй поеду, но вы, Марина Викторовна подумайте над тем, что я вам сказал, и не торопитесь отвергать протянутую вам для пожатия руку.

Когда его «волга» отъехала, Марина вдруг разревелась.

Почему?

От страха и ненависти.

От страха за близких.

И от ненависти ко всему нечистому и гадкому.

9.

Но Кефиров никуда не пропал.

Кстати, если бы Маринке было с кем поделиться, она непременно сказала бы следующее, -

— Ты будешь очень смеяться, но его фамилия на самом деле Коровин. Я как чувствовала, есть же какая то сверхтонкая проводимость в эфире! Алеша Коровин. Имя, прям как в романе у Достоевского — специально припасено для положительного героя.

Но Маринке не с кем было делиться таким сокровенным. И она очень страдала от этого.

Кефиров-Коровин пригласил Марину повесткой.

— Дело о смерти вашего отца не закрыто. И более того, как вы знаете, оно осложнилось обнаружением в тайнике денег.