Казак из будущего. Нужен нам берег турецкий!

После обсуждения еще нескольких, куда более важных вопросов по единодушным просьбам Аркадий рассказал историю извержения Везувия в первом веке. Всех особенно впечатлили пустоты в лаве, после заполнения гипсом ставшие «скульптурами», портретами погибших людей (в реале сохранились позы погибших и весьма грубые отпечатки лиц, но попаданец об этом не знал). Рассказал он и об успевших добежать до моря, но погибших на берегу от огненно-ядовитой тучи жителях Геркуланума.

– Их всех накрыла волна раскаленного – медь расплавить можно – воздуха и пепла, вырвавшаяся из жерла вулкана, и ядовитая к тому же. Никто не смог дождаться кораблей или убежать. Там, на берегу, и сгинули. Обнаружили их уже в конце двадцатого века, раньше, не находя трупов в развалинах Геркуланума, думали, что жители этого города успели спастись.

– И что, стояли как бараны перед мясником, никто не догадался вдоль берега убежать? – ядовито осведомился Жучило.

– На берег, судя по всему, они выбежали потому, что землю сильно затрясло и дым из Везувия пошел, а когда вулкан взорвался, бежать стало поздно. Не было, нет и долго еще не будет на Земле средств передви… повозок или чего другого для езды, способных развить такую скорость.

– Неужто там ни одного доброго коня не было?

– Нету коней, бегающих с такой скоростью. Туча неслась в десять или двадцать раз быстрей самого быстрого всадника.

– Во сколько?!

– Ты не ослышался: в десять или двадцать раз быстрее. Кстати, и быстрее пули.

Скорость перемещения тучи, названная попаданцем, поразила всех. Некоторое время поговорили об этом, потом на тему зависимости погоды от черт-те чего, попутно решили предупредить о возможных холодах и засухе Москву.

Советов же по лечению сумасшествия никто так давать и не захотел.

* * *

Сельский дворик в пригороде Азова, ничем не примечательный, такой можно встретить в любом русинском селе. Джурам пришлось двое суток трудиться, выполняя непривычные для них работы, прежде чем сходство стало достаточно полным.

На скамеечке возле хаты, к счастью, изначально беленой и крытой камышом, сидела неопрятная, неопределенного возраста женщина. Сидела как изваяние, не шевелясь и не отгоняя вившихся вокруг нее мух, тупо уставившись на что-то перед собой. За полчаса, что Аркадий наблюдал, пошевелилась всего один раз, видимо, сгоняя ужалившего ее слепня. Игравшихся перед ней двух мальчишек в русинской деревенской одежде и возившегося по хозяйству мужчину в упор не видела.

Идиллию нарушили ворвавшиеся на конях во двор ногаи. Мужчина было бросился им наперехват с топором в руках, но упал, сраженный стрелой, а ребята побежали от неспешно их настигавших конников с криками: «Мамо! Мамо!» Всадники перекрикивались по-тюркски, обговаривая предстоящее убийство малышей (соседи считали, что татарского Одарка не знает, но в данном случае решено было подстраховаться).

Женщина при виде такой картины зашевелилась. Между тем действо продолжалось. Всадники догнали детей, соскочили с коней, один из ногаев схватил ближайшего к нему ребенка, перехватил его за ноги и раскрутил над собой. Мальчишка при этом визжал так, что, наверное, на всю округу было слышно.

Именно эта сценка и преобразила несчастную. Она как-то судорожно встала с лавки, сделала к бежавшим к ней детям нетвердый шаг и надрывно закричала, почти заверещала:

– Стìйте! Не чìпайте моïх дìточок!

После чего схватилась рукой за сердце и упала на землю.

Прежде чем разыгралась эта душераздирающая сцена, Аркадию и его джурам пришлось много поработать. Сначала выясняя личность несчастной женщины и подробности ее трагедии. Это было не так уж легко: большая часть освобожденных Григорьевым людей осела в городках верховьев Дона. Сам попаданец времени на путешествия по обширной донской земле не имел, со строгими его инструкциями два месяца спасенных от рабства селян разыскивали и опрашивали выделенные советом характерников люди. С теми, кто пристроился жить в Азове или по соседству, разговаривали уже сам Москаль-чародей и его доверенные джуры.

В конце концов удалось выяснить, что женщину звали Одарка, была она до набега мужней женой, имела двух малолетних детей, мальчиков. Родила и третьего, но он умер в младенчестве, а знахарка предупредила, что больше у нее детей не будет. Поэтому сыновей она холила и лелеяла, берегла пуще глаза. Все вспомнившие ее односельчане отмечали хозяйственность и любовь к своим детям. На этом Аркадий и решил сыграть.