Казахстан. Летопись трех тысячелетий

Ведь по необходимости отдали они нам город,
Но не закрыли они дверь козням и интригам.
Чуть явится им покровительство с другой стороны,
Поведут они тебе рассказ стрелой и секирой.

Опасения Шейбани оказались не напрасными. Старейшины Сабрана, добровольно вручившие ключи от города брату Шейбани Махмуд-султану, с такой же легкостью открыли ворота перед казахским ханом Бурундуком, выдав ему Махмуд-султана вместе с семейством. А когда Бурундук-хан «с сыновьями Джанибек-хана и с войском мангытов» осадил Сыгнак, то городские сановники, не желая подвергаться ужасам расправы кочевников, склонили жителей выразить покорность казахскому хану. По этому поводу вот что пишет Бинаи. Группа предводителей, созвав людей Сыгнака, сказала: «Прежде этот вилайет принадлежал Бурундук-хану. Целесообразно передать нам этот вилайет Бурундук-хану, чтобы тем самым устранить неприятности».

Выбитый из присырдарьинских крепостей, часть которых перешла во владения казахского хана, Шейбани с отрядом в 400 человек устремился в низовья Аму-Дарьи, в вилайет Хорезм в надежде захватить владения Тимуридов. Этот набег в значительной мере можно объяснять географической изолированностью и относительной удаленностью Хорезма от политического центра, что делали эти владения Хусайн-мирзы наиболее доступными для завоевания. Но и здесь его успехи оказались не блестящими, и он поспешил обратно в степи; тем более, что его звал туда Султан-Махмуд. Могольский хан, опасаясь, что «Султан-Ахмад-мирза поведет наступление на вилайет Ташкент», уступил Шейбани только что взятую им у Тимуридов пограничную крепость Отрар. В ходе последовавших затем непрерывных войн с казахскими владетелями в руки узбекского царевича, не без помощи того же могольского хана, перешли ряд крепостей, в том числе и Ясы (г. Туркестан). Последнее обстоятельство послужило причиной открытого выступления казахских султанов против Махмуд-хана, следствием чего явились несколько сражений между традиционными союзниками — моголами и подданными Бурундука. По словам Мирзы Хайдара, крупных сражений было два, и в обоих победа осталась на стороне казахских султанов.

Переход некоторых пограничных крепостей в руки Мухаммада Шейбани скорее всего объясняется его умением выгодно использовать враждебные интересы своих соперников, коалиции которых были, как правило, непрочны и быстро распадались. Ярким примером его тактики ведения войны может служить поведение самого Шейбани в осажденной крепости. Когда казахский хан Бурундук в союзе с Мухаммад-Мазид-тарханом подошел к Отрару, то Шейбани посоветовал запереться в крепости и не вступать в открытое сражение с преобладающей силой противника. «Поскольку их два-три соперничающих войска, — говорил он своим приближенным, — то они могут воспылать подозрением друг к другу. Когда же все заподозрят друг друга, тогда дело пойдет к расстройству». И действительно, случилось то, пишет далее Шади, восхищаясь мудростью своего патрона, что соизволил предсказать государь.

Двойная игра молодого Шибанида, исключительная его энергия и решимость в достижении своих целей и явные уже захватнические планы не могли быть не замечены могольским ханом, и Султан Махмуд, опасаясь за судьбу своих владений, вновь возрождает прерванный союз с казахскими владетелями, поставив целью вытеснить Шейбани из занятых им присырдарьинских пространств. Шейбани, отряд которого источники определяют в 100–300 человек, не смог оказать сопротивление объединенным силам и, потеряв ряд крепостей, заключил мир с казахами, который был скреплен брачными узами дочерей Бурундук-хана с братом Шейбани, Махмуд-султаном и сыном его Мухаммад-Тимур-султаном.

По всей вероятности, именно «во время этих военных действий на окраинах его родных степей зародилась наиболее верная для того момента мысль, что добиваться власти ему, изгою, над своими беспокойными, вечно движущимися племенами и родами, с их свободолюбием и неорганизованностью, с их вольнолюбивыми и влиятельными родовыми ханами и султанами — предприятие, по меньшей мере, ненадежное и мало выгодное. Здесь же, во владениях тимуридов, откуда он начинал свою экспансию в Дешт-и Кипчак, налицо были прочно сложившиеся устои правильно организованной государственности: при раздробленности империи тимуридов на ряд владений, при соперничестве и внутренней слабости удельных правителей, — все могло способствовать переходу власти к тому честолюбцу, который нападет на это богатое государство и, оставив народу те же порядки в его внутренней и общественной жизни, захватит верховную власть в свои руки». «Расчеты честолюбца оказались правильны, — замечает далее А.А. Семенов, автор одной из лучших работ, посвященных истории завоевания государства Тимуридов кочевыми узбеками Дешт-и Кипчака, — а его энергия, неустрашимость и всегдашнее присутствие духа помогли ему осуществить свои мечты» [Семенов, с. 45].