Казаки

Толпа козаков последовала за ним и недалеко от Белой Церкви, во Взиньи, собралась снова рада. На этой раде Выговский был отрешен от гетманства и гетманом провозглашен Юрий Хмельницкий. К Выговскому явились посланцы и требовали, чтоб он приехал на раду и торжественно сложил булаву. Выговский не поехал. Тогда снова явились к нему каневский полковник Лизогуб и миргородский Лес-ницкий и требовали, чтобы Выговский, если сам не хочет ехать, то прислал бунчук и булаву. При этом они обрати,. лись к начальнику вспомогательных польских войск, Андрею Потоцкому, просили его склонить гетмана и уверяли, что Войско Запорожское желает оставаться в верности и подданстве короля. Выговский еще сопротивлялся, но рассудил, что против воли целого козачества нельзя удерживаться, и сказал: «Я отдаю бунчук, но с тем условием, что Войско Запорожское останется в непоколебимой верности королю».

Полковники обещали.

Выговский вручил булаву и бунчук брату своему, Данилу, и вместе с послами отправил его на раду.

Андрей Потоцкий послал с ними польского полковника Корчевского, с тремя пунктами: во-первых, чтоб казаки дали присягу в верности королю, чтоб ввели дворянство в имения и выпустили жену Выговского и других людей, находящихся в Чигирине, для чего дали бы заложников в в ерности.

На дороге эти послы встретили казацкое войско. Козаки грозили силою схватить Выговского, показывали длинное обвинение, написанное на раде, и требовали, чтоб поляки его оставили. «Каждый из нас, — отвечал Корчевский, — лучше рад — и не раз, а несколько раз — готов умереть, нежели постыдно оставить усердного слугу короля».

Но казаки успокоились, когда узнали, что Выговский добровольно отказывается от гетманства. Бунчук и булава положены были на раде.

Козаки радостными окликами провозгласили Юрия Хмельницкого гетманом.

Взявши булаву, Юрий спросил: «кото желаете признать государем, — польского короля или московского царя?»

Старшины и простые казаки закричали, что они желают короля. Но на этой раде было немногочисленное собрание: через несколько дней оказалось, что большинство было вовсе не на стороне короля.

«Благодарю вас за верность», — сказал Корчевский, и подал им другие два пункта.

На выпуск жены Выговского козаки согласились. Что же касается до требования ввести шляхту в имения, то они, — говорит Андрей Потоцкий в своем донесении, • отложили рассуждение об этом на дальнейшее время, а исполнение будет разве в день судный.

По окончании рады обозный Носач, полковники Гуля-ницкий и Дорошенко прибыли в Белую Церковь и дали Выговскому подписку гетмана и всех старшин в том, что они доставят ему жену и поляков из Чигирина.

Так окончилось гетманство Выговского; с ним кончилось и Великое Княжество Русское. И украинцы, и поляки ^были не в состоянии: первые — понять этот плод создания голов, стоявших не в уровне с народом, вторые — с честью и прямотою сохранить данное слово.

Эти междоусобные смуты расстроили Украину нравственно и физически. <<Сила козаков ослабела в бурях междоусобных», — писал Выговский к королю: «громаднейшие полки, — Полтавский, где.было сорок тысяч населения, Миргородский, где было тридцать тысяч, Прилуцкий и Ир-клеевский погибли вконец; города и села зарастают крапивою». «Здесь страшное вавилонское столпотворение, — говорит поляк-современник, описывая междоусобия при Выговском: — местечко воюет против местечка, сын грабит отца, отец — сына. Цель их, чтоб не быть ни под властью короля, ни под властью царя; и они думают этого достигнуть, ссоря соседей и стращая короля — царем, а царя — королем. Благоразумнейшие молят Бога, чтоб кто-ни^будь — король ли, царь ли — скорее забрал их в крепкие руки и не допускал безумной черни своевольничать».

ГЕТМАНСТВО ЮРИЯ ХМЕЛЬНИЦКОГО 1

1

28-го сентября 1659 года царский главный воевода князь Алексей Никитич Трубецкой прибыл в Переяславль с наказом, где ему поручалось утвердить в Малой Руси гетмана, кого пожелают и изберут казаки. Выговскому- не отнималась надежда на примирение. Трубецкой должен был и его пригласить на раду, как будто бы ничего не было, и даже признать его в гетманском звании, если б этого хотели козаки. Но это сказано было, очевидно, для соблюдения вида справедливости