Казаки долго не живут

Приказав Леську Семарину наблюдать за рытьем окопов, Семен поехал к бору. Среди сосен рос низенький березняк. Палий слез с коня и повел его в поводу. Он остановился на опушке, под огромной сосной, раскинувшей свои ветви во все стороны. Лагеря Дружкевича ему не было видно, но откуда-то долетал все усиливающийся шум. Палий поехал вдоль опушки. Вдруг где-то совсем близко послышался конский топот. Палий вскочил на коня, пришпорил его и поехал к своим полкам.

Лагерь был уже готов к бою. Полковник привязал коня к вбитому в землю колышку, и с зажженной ветошью подошел к пушке. Только выстрелить не пришлось: впереди всадников, скачущих к окопам, Палий узнал Савву. Все облегченно вздохнули. Савва отделился от полка Шуровского и подъехал к Палию.

– Удрал региментарий, Семен.

Палий взял Савву за плечо:

– Ну, и бешеный же ты, Савва! Почему хоть мне не сказал, куда едешь?

– Ты бы не пустил!

Оба засмеялись.

– А Дружкевичу надо соли на хвост насыпать, чтоб впредь умнее был.

XXXII

Палий решил проучить региментария.

Из Фастова написали Дружкевичу письмо. Смиренно просили денег (хорошо зная, что в казне нет ни гроша, и что Дружкевич не дал бы, если бы даже были) и предлагали совместный поход на татар. Дружкевич прочитал письмо, злобно усмехнулся, потер руки и ответил на предложение Палия согласием на условиях для себя первенства.

Оба отряда встретились в Сороках. Региментарию понравилось, что Палий пришел к нему в шатер первый и, здороваясь, приподнял над головой шапку. Но остаться на обед Палий отказался. С региментарием были польские рейтары и наемные казачьи полки. Ночью из небольшого шатра Палия вышел Казацкий, в ивняке отвязал коня и повел к реке. Тихо захлюпала вода. Немного погодя, на другом берегу заржал конь.

Переправа началась рано. Первыми сели на суда рейтары Дружкевича и часть казаков из наемных полков.

Палий усмехнулся им в спину. Он оставался руководить переправой.

Во второй рейс на суда сели оставшиеся на этом берегу казаки наемных полков и три сотни Палия. Остаток полка тоже подошел к воде, ожидая переправы.

Палий следил за тем, как суда пристают к другому берегу. Он отломил веточку лозы и бросил на воду. Она закачалась и поплыла по течению. Полковник снова перевел взгляд на противоположный берег. Казаки выводили лошадей и уже садились в седла.

– Казаки пойдут за Дружкевичем? Неужто мы просчитались? – сказал Палий Казацкому.

– Быть этого не может! Не пойдут казаки с Дружкевичем. Останется он только с рейторами. Наши хлопцы ночью все растолковали казакам, до утра они трудились. Я сам ходил по сотням, все сделали, как ты велел. Ага, вон какой-то всадник машет шапкой, надетой на саблю, его окружают.

А на другом берегу происходило нечто похожее на раду. Там прозвучало несколько выстрелов, и казаки бегом повели лошадей обратно на суда. Региментарий был уже далеко в степи, когда увидел, что казаки уходят обратно. Дружкевич прискакал на берег, но суда уже посреди Днестра. Кроме рейтар, на берегу остались лишь две-три сотни из наемного полка.

Переправившись назад, казаки подожгли суда. Все столпились на берегу, наблюдая, как плывут по течению лодки, словно пылающие факелы, застилая черным дымом голубизну реки.

А на другом берегу бесновался Дружкевич.

Палий приказал садиться на коней и двигаться вдоль реки.

У самой воды возле Андрющенко собрались около десяти всадников. Андрющенко помахал пикой с привязанным к острию поясом. На той стороне заметили. Тогда, по приказу Андрющенко, десять казаков приложили ладони ко рту и закричали, провоцируя рейтаров и оставшихся с рейтароми казаков:

– Казаки-и-и! Тикайте-е! Орда идее-е-ет!

Палий не поехал, как предполагал раньше, в Фастов. Он решил дождаться региментария возле Буга.

Но выбравшийся из-за Днестра региментарий, завидев палиевцев, бросил войско и удрал со своей свитой. Палий забрал обоз и все пушки Дружкевича, к Палию перешли теперь последние оставшиеся на том берегу Днестра казаки наемного полка. Рейтар обезоружили и отпустили на все четыре стороны.

Коронный гетман узнал об этом сразу же после бегства Дружкевича с Буга. Он послал жолнеров через Полесье, чтобы ударить на Палия. Но жолнеров не допустили даже до Полесья: их разбили палиевские сотники, посланные полковником еще перед отъездом в Сороки.

XXXIII

В исполнение сеймового постановления коронный гетман издал универсал, обращенный к полковникам: Самусю (носившему у поляков звание наказного гетмана), Палию, Искре, Абазину, Барабашу и, вообще, ко всем казакам. Он извещал их всех, что сейм Речи Посполитой постановил распустить казацкое войско, отныне всякая казацкая служба прекращается, и казаки теряют уже право занимать становища в чьих бы то ни было местностях: королевских, духовных или шляхетских – все там находящиеся должны выбраться оттуда, иначе будут признаны своевольными и непослушными ватагами и он, коронный гетман, прикажет истреблять их как неприятелей. Для этой цели он снарядит несколько хоругвей и пеших полков.

XXXIV