Казаки в Абиссинии

И поддаваясь их движению приходилось с каждым шагом, нагибаться и разгибаться, испытывать качку корабля пустыни. Арабы тянули однообразную песню, без мотива, без слов, повторяя бесчисленное число раз один и тот же слог. Холодная ночь сменялась жарким днем. Все пылало под отвесными солнечными лучами. Черные камни отражали зной, песок его удесятерял, а солнце лило и лило свои раскаленные лучи. Мокрота от росы сменялась мокротою от пота. Часы тянулись бесконечно. Мысли путались, терялись, порою я впадал в бессознательное состояние и так, инстинктивно держась в седле, проходил несколько верст. Голод и жажда мучили чрезвычайно. В 9 часов 50 мин. утра подошли к Мордале и здесь остановились на 4 часа, a затем от 1 часа 20 мин. дня шли непрерывно день и ночь до 10-ти часов утра, когда дошли, наконец, до Баяде. Здесь первый раз после трех дней пути развели огонь. Но вода оказалась так насыщена солями, что я еле-еле принудил себя выпить два стакана чаю. Есть совершенно не хотелось. Заснувши на бурке около 2-х часов, я в 1 час дня тронулся дальше. По прекрасной дороге за Баяде я пошел рысью почти до самого Гумаре. На каждой цепи гор, за каждым холмом, ожидал я увидеть, озаренное последними солнечными лучами, море. Но солнце село за далекие горы, дорога стала чуть видна, черные тучи закрыли узкий серп луны и звезды, а моря все не было. А я его так страстно ждал! И чудился мне в легком ветерке аромат воды, неуловимый запах моря. Но море было далеко… Я спускался в каменистые балки и снова поднимался, я всходил на темные горы, а все не было видно огней. Измученные арабы дремали на вьюках, верблюды еле шли. Я слез и пошел пешком. И долго, долго я шел, пока ноги не отказались служить, пока плечи не заныли под тяжестью ружья…

В 8 часов я увидел вдали огни Джибутийских маяков, в 11 часов 30 мин. прошел мимо пропитанного ароматами цветущих померанцев, гранат, белой акации и мимозы, сада Амбули и в 12 часов 30 мин. я достиг до отеля «des Arcades» в Джибути. Я был почти в Европе.

Этот переход длился 43 часа, в том числе 6 часов 60 м. отдыху у Мордале и Баяде и пройдено 161 верста, а всего за 12 дней, с 3-го по 15-е марта, пройдено 886 верст, на что употреблено 192 часа 55 мин. на дорогу и 119 часов 45 мин. на остановки, а всего 13 суток 40 минут.

Я был разбит, устал, но я мог бы еще и еще форсировать свои силы. На другой день я много ходил и изумлялся тому, как сильно разрослось и расширилось Джибути за те четыре месяца, что я не был в нем. Четыре новых ресторана и одна гостиница, аптека и до 30-ти новых каменных домов. Целые кварталы каменных домов возникли в несколько месяцев. Железная дорога отошла на 25 километров от города, отели были полны инженерами, ни где не было свободных комнат. M-sieur Albrand поместил меня на веранде.

Но теперь мне было все равно.

19-го, утром, я отплывал на пароходе «Natal» в Марсель, а оттуда прямо в Петербург. Мое путешествие по Африке было окончено…

XXIX Возвращение казаков из Абиссинии

Сборы в путь. Через Данакильскую степь, — Опять на Pei-ho. — В Одессе, — В казармах.

В начале июня месяца пришло в Аддис-Абебу давно ожидаемое известие о разрешении отправить лишнюю часть конвоя домой. Начались сборы.

— Ну, уезжайте скорее, чего засиделись, шутливо выпроваживал своих, коренастый Могутин, решивший остаться дослуживать в Абиссинии, — без вас просторней будет.

— Ладно, соскучитесь!..

— Чего скучать-то, и так надоели!..

Сборы пили весело. К 16-му июня все было готово и вот 16-го конвой собрался на площадке последний раз проститься с Аддис-Абебой. Пришел начальник миссии, поблагодарил казаков за верную службу, пожаловал часы старшему команды уряднику Духопельникову и пожелал счастливого пути. Дружно ответили казаки на приветствие и стали прощаться со своими товарищами. Тут уже никто не выдержал, плакали все, не от горя расставания, а от наплыва чувств, от вида абиссинцев, плачущих и целующих руки у «москов ашкеров». Даже коренастый, сажень в плечах, казак Могутин и тот дал волю слезам. Но прозвучал сигнал, проигранный Терешкиным, прозвучал в последний раз до самой России и караван стал вытягиваться узкой ленточкой по грязноватой аддис-абебской дороге.