Казанова

Что касается обязательства перед венецианской [инквизицией] разобраться с вопросом в отношении Джакомо Казановы, сына комедийных актеров, то характер [Казановы] можно описать следующим образом: хитрый и пользующийся щедростью посторонних людей — таких как Брагадин, который помогает ему финансово в связи с тем, что Казанова нигде не работает. По большей части он общается с людьми похожих склонностей, хотя и из всех слоев общества, от знати и до мелких игроков. Однако Дон Пио Бата Дзини из церкви Сан-Самуэле, друг Казановы, сказал мне в частной конфиденциальной беседе, что не следует недооценивать умения Казановы — он способный игрок, который может выигрывать в городе деньги у знати, [встречающейся среди] его многочисленных знакомых.

Возможно, зная, что за ним внимательно следят, в январе 1748 года Казанова покинул Венецию и отправился через всю Северную Италию в Милан, выбрав город за то, что там на него «никто не обращал никакого внимания». Продлилось это недолго. Он занял четыреста цехинов, скорее всего у Брагадина, принарядился и в расцвете своих двадцати трех лет отправился в театр.

Представление, опера, было ничем не примечательным, за исключением появления под «общие аплодисменты» младшей сестры Терезы Ланти, Марины, — теперь «взрослой, расцветшей и, коротко говоря, обладавшей всей прелестью, положенной девушке в семнадцать лет». Она была такой, какой следовало быть девушке из семьи Ланти, и пользовалась покровительством самозваного римского графа, Чели, подкладывавшего ее в постель мужчинам, которых потом намеревался обмануть в карты. Когда Казанова назвался родственником Марины, Чели сказал «она шлюха», на что Марина добавила, что это именно так и графу можно верить, поскольку он ее сутенер. Смешанные мотивы галантности и личной выгоды привели Казанову к решению «спасти» девушку от графа, Джакомо предложил ей вместе отправиться в Мантую, где она могла бы выступать как прима- балерина. Вытаскивая ее из трудной ситуации, он снова нарвался на дуэль. Секундант с его стороны стал ему затем другом на всю жизнь. Это был французский актер, певец и танцор Антонио Стефано Балетти, на год старше Казановы, он должен был танцевать с Мариной в Мантуе.

На этом этапе своей жизни Казанова неоднократно попадал в круг профессионального театра — он даже путешествовал под девичьей фамилией своей матери, Фарусси, — и, видимо, полагал, что компания музыкантов и актеров соответствует его взглядам на мир и его происхождению. Марина же выбрала не Джакомо, а Антонио, когда втроем они отправились в Мантую по виа Кремона. Привычка Казановы искать театральную толпу делала ночной город особенно привлекательным для него. Поэтому вскоре после того, как Марина и Антонио занялись репетициями и все вместе они переехали в отдельную квартиру, Казанова снова попал в беду.

В Мантуе действовал частичный комендантский час. Город патрулировала милиция из состава австрийской армии, но офицер, который за позднюю прогулку остановил Казанову, был ирландского происхождения и служил в императорской пехоте. Звали его Франц О’Нейлен, и они с Казановой сразу признали друг друга как родственные души и вскоре после «ареста» Казановы уже пили вместе. О’Нейлен тем не менее был развратником более мрачного толка. Он хвастался, что бросил попытки вылечиться от гонореи, ввязывался в драки и ссоры, ему ничего не стоило сбить, проезжая по городу на полном скаку, пожилых женщин, но особенно отталкивающим был его интерес к сексуальному садизму, он даже носил кольцо с острым выступом, чтобы причинять партнеру наибольшую боль в момент максимального удовольствия. Это было слишком даже для Казановы. Джакомо хотя и имел отчасти схожие вкусы, но никогда не испытывал тяги к сексуальному насилию и не проявлял его.

В конце концов они поссорились из-за различных взглядов на отношения с женщинами. Казанова утверждал, что любовь без любви ничего не стоит, а О’Нейлен дразнил его тем, что подловил Джакомо, когда тот снял себе на пятнадцать минут шлюху, которую даже не считал привлекательной.