Казанова

На следующий день ветреное сердце Соблазнителя было отдано двум юным особам — Гедвиге и Елене. Гедвига была племянницей знакомого пастора Казановы, и в прошлый приезд он имел возможность познакомиться с ней и с ее дядей, но поглощенный противостоянием с господином де Вольтером и увлеченный обитательницами одинокого домика, не сумел по достоинству оценить ее прелести. Гедвига слыла девушкой бойкой, начитанной и обожала теологические споры, в которых, по обыкновению, побеждала. Скромная и застенчивая Елена была ее родственницей. Несмотря на неброскую красоту, синдик с первого взгляда влюбился в Елену, но стыдливая красавица не отвечала на его ухаживания.

Прослышав о приезде Казановы, дядя Гедвиги пригласил венецианца на обед, где, помимо его племянницы и Елены, собралось еще несколько человек. Как всегда в таких случаях, пастор не упустил возможности похвалиться способностями Гедвиги находить ответы на любые философские, главным образом теологические, вопросы. Тогда один из присутствующих спросил у девушки:

— Признаете ли вы, что Иисус Христос в высшей степени обладал всеми человеческими качествами?

— Разумеется, всеми, кроме слабостей.

— Относите ли вы к слабостям стремление к продолжению рода?

— Нет.

— Тогда скажите мне, какую природу имело бы потомство, рожденное самарянкой, коли Иисус пожелал бы сотворить ей ребенка?

Гедвига покраснела, собравшиеся за столом переглянулись, а один из гостей заметил, что подобного рода вопрос следовало бы задать господину де Вольтеру. Но наблюдавший за девушкой Соблазнитель заметил, что смутившаяся было красавица быстро взяла себя в руки, собралась с мыслями и приготовилась отвечать. Все умолкли.

— Иисус Христос, — начала она, — имел две сущности; обе сущности были совершенны, находились между собой в совершенном равновесии и были неотрывны одна от другой. Таким образом, если бы самарянка вступила в плотские отношения с нашим Спасителем, она бы, несомненно, зачала, ибо нелепо было бы предполагать, что Бог совершил бы подобное действие без естественных последствий. Через девять месяцев самарянка родила бы дитя мужеского, но никак не женского пола, и младенец этот, рожденный от смертной женщины и Богочеловека, был бы на четверть Богом и на три четверти смертным.

Ответ юной теософки вызвал бурю аплодисментов, а тот, кто задавал Гедвиге вопросы, добавил:

— Из этого естественно вытекает, что, если бы сын самарянки женился, дети, рожденные в этом браке, были бы на семь восьмых смертными и на одну восьмую божествами.

— Если бы он только не женился на богине, — прибавил Соблазнитель. — Тогда соотношение было бы совсем иное.

— Уточните, пожалуйста, — промолвила Гедвига, обращаясь к своему оппоненту, — какая часть божества будет присутствовать в потомстве в шестнадцатом поколении?

— Извольте подождать, — ответил тот, — пока мне принесут мел, дабы я смог сосчитать.

— Нет нужды в столь скрупулезных подсчетах, — вновь раздался голос Казановы. — В нем была бы та самая частичка духа, что озаряет и вдохновляет разум сего юного философа!

Галантный комплимент Соблазнителя пришелся по вкусу всем, в том числе и белокурой красавице, которой он был адресован.

После обеда Казанова, окончательно околдованный Гедвигой-философом, вручил Елене, казавшейся, несмотря на свою застенчивость, менее неприступной, шкатулочку с колечками и предложил ей вместе с Гедвигой выбрать себе в подарок любое приглянувшееся им кольцо. Елена покраснела, но шкатулку взяла, а через четверть часа обе девушки, смеясь, подбежали к Казанове и, вернув ему коробочку, помахали перед его носом своими хорошенькими ручками: на пальчике у каждой сверкало подаренное Соблазнителем колечко. Казанова схватил эти ручки и покрыл их страстными поцелуями. Засмущавшись, девушки вырвались и со звонким смехом убежали прочь.

Образ прекрасной Гедвиги не покидал Казанову даже в уединенном домике среди веселых девиц, и он поведал об этом своему приятелю-синдику. Синдик рассказал ему, что племянница пастора слывет в городе чрезвычайно ученой девицей, отчего у нее нет ни жениха, ни любовника, ибо молодые люди не стремятся знакомиться с ней, опасаясь выглядеть на ее фоне дураками. И хотя местные юноши в основном получают хорошее образование и не обделены красноречием, они не желают видеть в женщине соперницу, равную себе по уму. Поэтому девушка, которая хочет выйти замуж, должна тщательно скрывать и свою образованность, и ум, выставляя напоказ только хорошенькое личико. «Ну и прочие прелести…» — понимающе подмигнул Казанове синдик.