Казанова

Несмотря на возникшие у него в Лондоне денежные затруднения, покидать город Казанова не собирался, а потому не упускал ни одной возможности развлечься: карты, театры, ужины с друзьями, в промежутках осмотр достопримечательностей, чтение книг, переписка с друзьями, встречи с философами, литераторами и учеными. Мартинелли познакомил Авантюриста с директором Британского музея, который, в свою очередь, представил его выдающемуся филологу, поэту и эрудиту Самюэлю Джонсону, автору знаменитого «Словаря английского языка» и монументального труда под названием «Жизнеописания наиболее выдающихся английских поэтов». Казанова называл Джонсона «ходячей библиотекой». И хотя фигура Джонсона по значимости своей мало уступает Вольтеру, о встрече с ним Казанова в «Мемуарах» даже не упоминает. Он посвящает замечательному англичанину всего несколько строк в одном из своих многочисленных философских сочинений. В отличие от встречи с Вольтером знакомство с Джонсоном не вызвало у Авантюриста сильных эмоций, и, вероятно, поэтому он не счел нужным описать ее. Тем более что подобные встречи все меньше интересовали его. В тридцать восемь лет Казанова стал весьма чувствителен к любовным утехам, кои доставляли ему совсем юные красавицы. Каждая удачно проведенная ночь почиталась им за большую победу, потому что тело его стало уставать и уже не всегда откликалось на желания своего владельца. Его бегунок, его скакун,

его молния, его шпага, разящая, но не лишающая жизни,

его маленький дружок, именуемый также человечком в маске

— когда приходилось надевать на него английский чехольчик с нежно-розовыми ленточками-завязками, уже не был готов гордо вскидывать голову по первому зову своего хозяина.

Такое состояние не могло не тревожить Соблазнителя. Оно порождало в нем неуверенность и усталость. От каждой встречи с монархами и власть предержащими он инстинктивно ждал предложения должности, синекуры, богатого дара — того, что могло дать ему положение в обществе. Правда, время, когда он станет без обиняков просить должностей и пожалований, еще не наступило, но оно уже не за горами. В Лондоне всегда благоволившая к Казанове Фортуна отвернулась от него. Его пребывание в этом городе стало тем рубежом, переступив который Казанова вслед за своим великим соотечественником мог сказать: «Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу…» Серединой человеческой жизни Данте считал тридцатипятилетний возраст, для Соблазнителя жизнь резко пошла под уклон в тридцать восемь. Возможно, предчувствуя грядущие несчастья, Казанова наивно пытался спрятаться от них, именуя себя в Англии исключительно шевалье де Сейнгальтом. В этом было что-то от игры в прятки с самим собой, хотя неприятности господина де Сейнгальта нисколько не умаляли несчастий синьора Казановы, разве только ввели в заблуждение нескольких заимодавцев… После «сумрачного леса» великого флорентийца ждали Рай и божественная Беатриче. Соблазнителя в темной чаще подкарауливала Злая Сила в пленительном облике обворожительной Шарпийон.

Роковым стал для Казановы сентябрь 1763 года. «В этот день, — пишет он в своих „Мемуарах“, — я закончил жить и начал умирать. Мне было тридцать восемь лет». Днем этим оказался день знакомства со знаменитой куртизанкой по прозванию Шарпийон (Злючка), которая, несмотря на свои семнадцать лет, уже успела прославиться и на континенте, и в островном королевстве. Настоящее имя ее было Марианна Аугшпургер, во Франции она также называла себя мадемуазель Буленвилье. Разыгрывая из себя благородную девицу, она выступала в окружении маменьки (бывшей куртизанки) и двух тетушек-приживалок, за деньги готовых на подлог, лжесвидетельство и обман. В Лондоне вокруг нее крутился ее тогдашний конфидент, заносчивый и беспринципный авантюрист Анж Гудар. Впоследствии Казанова еще встретится с этой темной личностью на дорогах Европы и даже соблазнит его жену, развратную красавицу Сару.

Капризная насмешница Шарпийон обладала поистине ангельской внешностью: длинные пышные светло-каштановые волосы, блестящие голубые глаза, глубокие и с поволокой, ослепительной белизны кожа, нежно-розовый румянец; маленькая грудь дивной формы, длинные, чуть длиннее обычных, пухлые руки с грациозными кистями и изящными пальчиками; очаровательная ножка, величественная и плавная походка. Все, встречавшие ее в первый раз, полагали, что перед ними сама чистота и невинность. Наделенная недюжинным актерским талантом, позволявшим ей блистательно разыгрывать беззащитность перед мужчинами и добродетель перед женщинами, она ухитрялась вертеть и теми, и другими. Но чем больше становилось число ее жертв, тем труднее ей было изображать из себя недотрогу. К тому времени, когда Казанова встретил ее в Лондоне, она успела заслужить репутацию чувственной, коварной и мстительной жрицы продажной любви. Словно бабочки на огонь, мужчины летели на блеск ее чарующих глаз и, обжегшись, отползали, проклиная изворотливую «мерзавку».