Казанова

Он мог рассчитывать на месячную ренту в сто талеров, которую переводил «приемный отец» Брагадино; в Париже можно было и с меньшими деньгами пускать пыль в глаза, надо было лишь следовать моде и иметь красивое жилище.

Повсюду в Париже он уже рассказывал историю своего побега, «работа почти столь же трудная, как сам побег»; поэтому он определил два часа на рассказ, когда не позволял себе вдаваться в детали; однако ситуация вынуждала его каждому идти навстречу. Конечно, наивернейшее средство нравиться людям, говорит Казанова, это высказывать свою благосклонность каждому.

Бернис принял его любезно и показал письмо от Марии Маддалены с неверными подробностями об аресте, заключении и побеге Казановы и печальными подробностями о браке Катарины. Бернис вложил в его руку сто луи, на которые Казанова обставился. За восемь дней он написал для Берниса правдивую историю своего побега.

Три недели спустя Бернис позвал его; он дал прочитать историю побега маркизе де Помпадур и хочет его представить; возможно, он пойдет к господину де Шуазелю, любимцу де Помпадур, и к господину де Булонь. Впрочем, ему надо придумать нечто полезное для государственных финансов, без осложнений и химеры, если набросок будет коротким, Бернис выскажет ему свое мнение.

Казанова ничего не понимал в финансовых проблемах. Он долго думал над этим. Его не осенило. Господин де Шуазель спросил Казанову о побеге. Финансовый интендант господин де Булонь рассказал Казанове, что Бернис знаменит своими финансовыми познаниями; он ждет от него устных или письменных предложений к улучшению государственных финансов. Потом он представил знаменитого финансиста и нарушителя закона, господина Иосифа Пари-Дюверне. Это был первый интендант Эколе Милитер, основанной по инициативе маркизы де Помпадур в 1751 году, в которой воспитывались для армии пятьсот юных аристократов, у него больше расходов, чем прибыли; сейчас он срочно искал двадцать миллионов.

Казанова бойко утверждал, что в голове у него есть идея, которая принесет королю подати на сто миллионов, а обойдется лишь в издержки выпуска.

«Итак, нация может праздновать приход?», — спросил Пари-Дюверне

Да, но добровольно.

Я понимаю, о чем они думали. Пари-Дюверне пригласил его на следующий день на обед в сельский домик, где предложил ему этот проект.

Казанова пошел прогуляться в Тюильри, чтобы обдумать свое причудливое счастье. Они нуждаются в двадцати миллионах, он говорит, что может сотворить им сто, без малейшего понятия как это сделать, и знаменитый делец приглашает его на обед, чтобы убедить в том, что уже знает проект Казановы. «Это отвечало моему способу действовать и чувствовать».

К сожалению он совсем не знал жаргон финансистов; часто уже по жаргону можно усвоить технику или науку.

Пари-Дюверне представил ему семь-восемь господ как друзей Берниса и де Бургоня. Казанова весь вечер многозначительно молчал.

После десерта Пари-Дюверне провел его в соседнюю комнату, где представил управляющего делами короля Сицилии, господина Кальзабиги из Ливорно, при этом любезно сказал: «Господин Казанова, это и есть ваш проект!», и вручил ему папку ин фолио.

Казанова прочел заголовок: «Лотерея из девяносто чисел, выигрыши в ежемесячных тиражах, который может упасть лишь на пять чисел» и тд.

Он сказал с величайшим спокойствием: «Да, я вижу, что это мой проект».

«Вас опередили, он принадлежит господину Кальзабиги.»

«Почему вы не согласились?»

«Из-за возможных сильных потерь!»

Казанова возразил и провел дискуссию с наглостью шарлатана, с основательным опытом профессионального игрока и с настоящими математическими познаниями. Пари-Дюверне предложил ему защищать план лотереи на совете министров против всех моральных возражений. Казанова тотчас заявил, что готов.

Три дня спустя его разыскал Кальзабиги, предложил долю в лотерее и пригласил на ужин. У дверей Казанова получил записку от Берниса, тот хотел послезавтра в Версале представить его маркизе де Помпадур, где он также познакомится с господином де Булонь.

Казанова показал записку господину Кальзабиги, который с такими связями легко может устроить лотерею. Он и его брат Раниери напрасно пытались устроить это в течении двух лет. Раниери показал Казанове кучу письменных расчетов всех проблем лотереи и торопил его связать себя с ними.

Казанова имел большую охоту к этому; однако он не мог бы справиться с такими трудностями без братьев, он мог лишь создать впечатление, что его долго упрашивали.

На ужин он пошел к Сильвии и был сильно расстроен, несмотря на ежедневно растущую влюбленность в юную Белетти, на золотые перспективы вместо грязных костей или заляпанных карт искусными пальцами проделать целую королевскую государственную лотерею.

В Версале господин де Булонь обещал, что декрет о лотерее должен вскоре появиться, и обещал выпросить для него другие финансовые поблажки.