Казанские юридические школы: эволюция образовательных и научных традиций в современной юриспруденции

Дискомфорт предполагает то, что ставится во главу угла экзистенции человека: тревогу, боязнь, страх (экзистенциалисты разделяют понятия страха и боязни. Боязнь всегда предполагает у них наличие какой-либо определенной угрозы). И мы можем принять емкое понятие «дискомфорт» для теоретического обозначения единого следствия любого из многообразных социальных вызовов, как соединение физического и психического, прескриптивного и дескриптивного. При всей диатропичности проявлений дискомфорта, при всей неисчерпаемости их разнообразия необходимо рассмотрение уровней дискомфорта, его разновидностей, причин появления и самое главное нахождения равновестных ответов на дискомфорт. Нуждается в критическом переосмыслении российская ментальность, согласно которой всякий дискомфорт должна устранять власть (царь, КПСС, президент) и непременно изданием законов. Разумеется, власть для того и власть, чтобы реагировать, предупреждать стрессовый дискомфорт и организовывать цивилизованное преодоление конфликтных ситуаций. Но люди сами проживают свою жизнь и свои «дары свободы» они способны направить на относительно комфортное исполнение своей земной миссии. К сожалению, идеалы часто сокрушаются противостоянием власти и граждан, когда дискомфорт проистекает от поведения властей или когда масса людей зомбирована экстремистскими идеями.

Все вызовы юридической науке следует поделить на внутренние и внешние. Последние – это вызовы самой жизни, самой природной и социальной среды. Они во многом предопределяют (обусловливают) познавательные (исследовательские) задачи. Вместе с тем исследовательские задачи и цели диктуются не только внешними, но и собственно внутренними относительно самостоятельными потребностями, обусловленными механизмами развития науки. Приведенное деление вполне коррелируется с традиционными заключениями об источниках развития науки. С одной стороны, представления, согласно которым все знания выводятся из опыта, а с другой - заключение о том, что эмпирический материал только инспирирует рефлексию и понимание соответствующих процессов, что и питает науку. Идеи существуют изначально. Средневековый «реализм» развивал учение, согласно которому подлинной реальностью обладают только общие понятия, универсалии, а не единичные предметы, существующие в эмпирическом мире. Универсалии существуют до вещей, представляя собой мысли, идеи в божественном разуме, и только благодаря этому разум в состоянии познавать сущность вещей. Только разум способен постигать общее. Противоположное направление носило название «номинализма», отрицающее онтологическое значение общих понятий и утверждающее, что они существуют не в действительности, а только в мышлении. По утверждению номиналистов, общие понятия - это только имена, они не обладают никаким самостоятельным существованием вне и помимо единичных вещей и образуются нашим умом путем абстрагирования признаков, общих для целого ряда эмпирических вещей и явлений. Поэтому универсалии существуют не до, а после вещей.

В конечном счете, как известно, многие тысячи лет борются между собой материализм и идеализм, не всегда замечая неисчислимое множество материальных и идеальных факторов, обусловливающих движение вообще и развитие науки в частности. Можно спорить о первенстве экономических и политических вызовов, предопределивших появление государства и права, а затем, соответственно, и правовой науки. Истина интегративна: и те и другие во взаимосвязи между собой и множеством иных факторов. Как не приветствовать, например, в этой связи антропологические подходы, в центре которых оказывается человек и человечество. Однако вряд ли кто будет серьезно спорить, если мы назовем в числе главных факторов, обусловивших буржуазные революции на Западе или революции 1917 г. в России, а вместе с тем и взрывное развитие политико-правовых исследований, именно состояние экономики и политические интересы. По большому счету мало что изменилось и сегодня. Экономика стала глобальной, политические интересы приобрели глобальный окрас и столь же существенно определяют характер вызовов правовым системам и юридической науке. События на Украине только подтверждают эти выводы.

Применительно к современной России первым из всех вызовов юридической науке отваживаемся назвать вызов (вызовы) со стороны политической системы, государственного строя, изменившего свой облик после августовских событий 1991 г. Впрочем, формировался этот вызов уже с началом перестройки, и наука, как представляется, была застигнута врасплох (экзистенциалистский термин), оказалась бессильной в решении сложнейших правовых вопросов.