Казанские "Тандерболты" (ЛП)

Оркестр Гленна Миллера был на месте и настраивался для выступления. Наконец, все заняли свои места. Миллер появился под гром аплодисментов, выглядя при этом довольно смущённым и застенчивым. Тем не менее, с каждым шагом к подиуму он обретал самообладание и властность. В миг, когда он взял дирижёрскую палочку, никто бы не усомнился, кто здесь главный. Он постучал по кафедре, и на импровизированный концертный зал легла тишина. Повернувшись к аудитории, он слегка поклонился.

- Товарищи, добро пожаловать на наше выступление. Я благодарю вас за приезд. Ещё я хочу поблагодарить организаторов и офицеров СОО, которые много потрудились, чтобы сделать сегодняшний концерт возможным.

Он обернулся к музыкантам, вновь постучал палочкой и сказал:

- Господа, готовимся играть "Сент-Луис блюз"…

Как только стихли последние звуки вступительной мелодии, настала очередь "Лунной серенады", перешедшей в "Настроение", затем в "Вязаный фрак", "Пенсильванию 6-5000" и "Поезд на Чаттаногу", последними прозвучали "Нитка жемчуга", "Наконец"' и "Калама?зу". Когда Эдвардс взглянул на часы, то потрясённо увидел, что прошло сорок минут, заполненных музыкой и ощущением приятной тяжести на плече - Лиля всё это время опиралась на него. В недолгой тишине громом разразились аплодисменты, сквозь них прогудел ещё один C-54. 20:00.

- Сейчас мы уходим на небольшой перерыв. Открою вам тайну: игра на духовых инструментах сушит горло, и единственное, что может достаточно смочить его, это пиво, - Гленн Миллер сделал паузу, - ну, по крайней мере, так мне говорят музыканты. Во втором акте с нами будут выступать три дамы. Прошу любить и жаловать. Анна Шелтон[267] и Дина Шор[268]. А ещё, встречайте Клавдию Шульженко! У неё сезон в Петрограде, но она специально прилетела на A-20, чтобы петь для нас сегодня вечером.

Миллер подождал, пока утихнут рукоплескания.

- А пока мы отдыхаем, выступает Дина Шор и её квартет.

Эдвардс не был знаком с мелодией и раньше никогда эту песню не слышал. Но как только над аудиторией взлетел голос солистки, у него в горле встал ком.

There'll be bluebirds over the banks of the Volga,

Tomorrow, just you wait and see.

There'll be love and laughter and peace ever after.

Tomorrow, when the world is free

The shepherd will tend his sheep.

The valleys will bloom with grain.

And Sasha will go to sleep

In his own little room again.

There'll be bluebirds over the banks of the Volga,

Tomorrow, just you wait and see.[269]

Эдвардс краем глаза посмотрел на Лилю и увидел, как по её лицу бегут слёзы. Через более чем два года войны мир должен казаться несбыточной мечтой. Мы здесь всего три месяца, а у меня уже такое чувство. Перед отбытием в Россию мы с папаней долго говорили за бутылкой его особенного самогона. Во время прошлой войны он был пехотинцем, и наставлял меня не как отец сына, но ветеран новобранца. Одним из советов был способ остаться в здравом уме. Для этого нужно загодя считать себя мёртвым. Он сказал, что если задаваться вопросами жизни и смерти - точно свихнёшься. Тот, кто цепляется за жизнь, на грани смерти становится парализованным и теряет рассудок. Если ты признаешься сам себе, что умер в тот миг, когда прибыл на фронт, то сможешь принять всё происходящее, и сохранить способность ясно мыслить. Он сказал, что каждый день нужно рассматривать как дар, который, возможно, никогда не повторится, и брать от него всё. Хотя иногда всё же нужно вспоминать, почему мы здесь… как раз тот случай.

- Поблагодарим, товарищи, Дину Шор и её квартет. Наш оркестр готов выступать с новыми силами, и мы начинаем вторую часть концерта. Для начала мы исполним песню, третью неделю занимающую первую строчку в списке журнала "Биллборд". Клавдия Шульженко, "Казачий разъезд"[270]!