Казанское губернаторство первой половины XIX века. Бремя власти

Во второй четверти XIX в. Сенат своих ревизоров в Казань не направлял. С воцарением Николая I административный надзор изменил свою направленность: отныне предпочтение отдавалось негласному наблюдению жандармских штаб-офицеров. Коммуникативное пространство губернских властей стало наполняться их сводками и донесениями. Задействованные в исследовании материалы жандармского делопроизводства дают представление о способах и степени осведомленности III Отделения СЕИВК относительно положения местных властей. Просмотр донесений жандармских штаб-офицеров, погодных отчетов III Отделения, материалов секретного отдела (ГАРФ, ф. 109) позволил собрать комплекс документов, характеризующих административную жизнь Казанской губернии по итогам последней тотальной ревизии Сената до отмены крепостного права. В жандармском делопроизводстве можно обнаружить персональные характеристики казанских губернаторов, сведения об их служебной и приватной жизни, оценки политических взглядов, описание отношений с вышестоящим начальством и подчиненными, мнения «местного общества» об отдельных губернских чиновниках. Как самостоятельный вид источников донесения жандармских офицеров впервые были введены в научный оборот П. А. Зайончковским[169]. В последние годы интерес к их информационным возможностям заметно активизировался[170].

И все же значительный массив дел из архива III Отделения до сих пор остается невостребованным. Так сложилось, что в отечественной историографии всё внимание исследователей было сосредоточено на карательных функциях III Отделения[171]. Несмотря на богатейшие материалы донесений, контрольные обязанности корпуса жандармов оставались до последнего времени неизученными.

Для начала обратимся к официальным полномочиям рассеянных по губернским городам жандармских штаб-офицеров. Их деятельность направлялась на политический сыск и надзор за государственным аппаратом управления. Официальный указ об учреждении корпуса жандармов появился 28 апреля 1827 г.[172] Согласно ему вся территория Европейской России делилась на пять жандармских округов с центрами в Петербурге, Москве, Витебске, Киеве и Казани. Округа создавались из «отделений» во главе со штаб-офицерами. «Положение» 1836 г.[173] завершило формирование единой жандармской сети. Тогда же потребовалось дать описание должностных обязанностей чинов этого ведомства.

Относительно губернских штаб-офицеров имелась краткая запись, что они определяются и руководствуются «особыми инструкциями шефа жандармов». Первая инструкция генерал-адъютанта А. Х. Бенкендорфа, адресованная чиновникам III Отделения, определила сферу их полномочий и место в системе управления. Но она изобиловала общими фразами, поэтому в дальнейшем потребовалось создать для губернских штаб-офицеров особую «секретную» инструкцию, где прописывались их права и обязанности[174].

Первый пункт этой инструкции рекомендовал «обратить особое внимание на могущие произойти без изъятия во всех частях управ ления и во всех состояниях и местах злоупотребления, беспорядки и закону противные поступки». Второй обязывал «наблюдать, чтоб спокойствие и права граждан не могли быть нарушены чьей-либо личною властью или преобладанием сильных лиц, или пагубным направлением людей злоумышленных». В третьем пункте декларировалось право жителей обращаться к местным властям, в подчинении которых будут замечены «незаконные поступки». Если же эти «домогательства» окажутся тщетными, только тогда можно было обращаться за справедливостью к шефу жандармов, ибо в инструкции особо подчеркивалось: «…цель вашей должности должна быть, прежде всего, предупреждение и отстранение всякого зла». Последующие два пункта указывали сугубо профессиональные способы реализации служебных обязанностей: приобретать уважение всех сословий и «на таковом основании» вербовать себе многочисленных сотрудников и помощников, «любящих правду и желающих установления повсюду тишины и спокойствия»; узнавать и отыскивать «бедных и сирых» бескорыстных служащих, чтобы оказывать им за эти услуги «возможные пособия».

Следовательно, инструкция содержала вполне конкретный план действий с указанием полномочий и четкими требованиями к самим ее исполнителям. Однако деятельность «нравственных полицмейстеров» не ограничивалась никакими законодательными нормами. Формально им отводилась роль негласных наблюдателей, а на деле они получали право вмешиваться в дела губернаторов. По мнению Э. Н. Берендтса, теперь наряду с сословным конкурентом в лице предводителя дворянства пространство власти губернаторов стало доступно для «независимого сотрудника в делах правительственных»[175]. Этим третьим членом губернского триумвирата стал представитель III Отделения — со своеобразными взглядами на дело, техникой управления, с быстро развившимися и твердо державшимися корпоративными традициями.