Казенный дом

После гибели Марченко руоповцы три дня без сна и отдыха с рвением и очень «душевно» исполняли давнее пожелание широкой общественности и советы-указания самоуверенных дилетантов из городской администрации хватать всех бандитов и — в кутузку! Чтоб чувствовали, чья в городе власть. С сожалением отставив оперативные разработки и хитроумные комбинации, без которых, нахрапом, не привлечешь к уголовной ответственности, избрали тактику повального задержания всех известных бандитов и темных личностей. Тактику американских полицейских во время гангстерских войн. За каждого убитого полицейского клялись убивать четверых мафиози. Генерал Сергеев, в душе согласный с подобным террором, категорически пресек такие настроения, но с оговоркой:

— Стрелять без размышлений, если вам будет угрожать смертельная опасность.

СОБР, ОМОН, спецназ СИД и СР заинтересованно помогали в проверках и облавах. Другие службы подсыпали свою информацию о злачных местах, блат-хатах, притонах. В первый же вечер после убийства Марченко двери Литейного почти не закрывались. То и дело вводили людей в наручниках, гнали на третий этаж, ставили лицом к стене. Бесконечный коридор к полуночи был заполнен тесно стоящими людьми. Следователи и оперативники дотошно опрашивали задержанных, оформляли бумаги, криминалисты откатывали пальчики, производили экспертизы изъятого оружия, наркотиков, подозрительного антиквариата.

Чернобитов лежал в больнице, и Гусаров был единственным, кто мог опознать убийц. Симонов собрал весь личный состав СОБРа специально для Гусаровского инструктажа. Андрей, описав убийц, попросил:

— Увидите похожих хоть на улице, хоть где — везите сюда.

Эти проверенные делом и временем парни наметанным глазом выхватят из толпы описанных им людей. Если повезет. Молодцы все же. Все, кто сегодня должен был отдыхать, приехали на службу, вызвались работать до упора, пока не найдут негодяев, пока не отомстят за смерть Сереги.

Гусаров каждые пол часа обходил длинные вереницы привозимых людей, вглядываясь в лица. К часу ночи задействовали пятьсот метров второго этажа. Следователи, ведущие опросы задержанных, периодически сообщали что-либо, имеющее отношение к делу. По дороге к кабинету Гусарова остановил Глушков:

— Андрей, там один колется, будто Буташев в городе.

— Да ну? С перепугу, должно быть. Буташев из-за бугра не должен так быстро вернуться. Там ему отсидка светила.

— Я тебе сказал.

— Извини, устал я. Покажи мне этого хитрилу. Валит с больной головы на нездоровую.

Войдя в кабинет следователя УРОПД, Гусаров засмеялся, едва взглянув на крепко сбитого задержанного.

— Да это же... Так, дай вспомню... Пингвин?.. Нет... Пеликан! Точно? Вот так встреча! Давно тебя не видел. Помнишь меня?

Андрей с радушной улыбкой смотрел на задержанного, но тот вместо приветствия отделался невнятным мычанием. Усевшись за стол Глушкова, руоповец пояснил следователю:

— Это, можно сказать, главный бригадир Святого. Помнишь авторитета, который чуть Буташева не заломал? Мужик головастый, несколько жизней имел, так?

Гусаров снова рассмеялся, ожидая ответа Пеликана.

— Поменял паспорт, имя, а себя выдал за покойного, даже могилку свою соорудил. Так? Ну что молчишь?

Гусаров посмотрел в протокол, который вел до этого Глушков.

— Как тебя... Антон Антонович, правду я баю? А теперь ты мне сказку расскажи.

Пеликан тупо смотрел перед собой.

— Что молчишь?

— А что говорить? Я все сказал гражданину следователю. А вас я не знаю.

Гусаров вскочил.

— Я тебе представляться должен? По протоколу с тобой говорить? Мне, гнида, нужен тот, кто убил моего сотрудника и мне не до представлений! Что ты тут говорил про Буташева?

Видя нервное состояние Гусарова, Глушков заступил дорогу к задержанному. Пеликан ничуть не выглядел смущенным или испуганным криком руоповца.

— То и говорил, что чеченец опять начинает заправлять в городе. Гражданин следователь сказал, будто вашего застрелили, вот я и предположил, что это буташевские сделали.

— Это надо ж такое придумать?! Буташев начинает заправлять! Ты что, газет не читаешь? Новый начальник ГУВД во всеуслышание говорит, что тамбовцы в городе хозяйничают. Это его, конечно, мнение. Но я не соглашусь и с твоим заявлением.

— Я сказал то, что сказал. Он тихарится и работает со славянами. Есть одна группа, говорят, в Пушкине. А черножопыми через своего подручного командует. Наркоту и оружие возят.

— За Святого мстишь?

— Сдать Буташева не в падлу, как и мента любого.

— Ты его видел?

— Не видел.

— Тогда грош цена твоим словам.

— Другие видели в «Таверне» и в бане около Московского проспекта. Их черные держат.

— Ладно, я еще зайду. Глушак, не отпускай его пока, ладно?