Каждая мертвая мечта

— Это ведь не было испытание моей честности, воин? Полагаешь, я бы пришла к тебе со столь безумной, легкой в разоблачении ложью? Да, верданно воспитали меня/делили со мной пищу, воду и сердца, но я не стала их дочерью. Я люблю жажду, вожделею ветер в волосах и топот копыт под собой. Я была для них племянницей по крови, поскольку мы узнали друг друга в сражении/бою не на жизнь, а на смерть. Я была для их детей как сводная кузина. И если ты хочешь спросить/успокоить жгущее душу любопытство, я была на поле битвы славы, победы у брода на Лассе. Я видела атаку спасенных любимых, вернувшихся детей, поражение/разгром Наездников Бури помета Хромца Йавенира. Но это длинный рассказ, а я устала/измождена и слаба.

Он заморгал и опустил руку в обезоруживающем жесте. Некоторое время смотрел на нее, словно желал силой вырвать из нее рассказ, а глаза его блестели опасной влагой.

— Я слышал… — прошептал он наконец. — Все тут слышали историю об атаке Спасенных на полки Йавенира. На сотню тысяч закованных в броню всадников.

Кайлеан отвела взгляд, вдруг обнаружив вокруг себя, у котлов с кипятком множество интересных вещей. Они не были хорошо знакомы, и лучше бы ему не чувствовать себя униженным из-за того, что она заметила его слезы.

— Самое большее пятнадцать, может — шестнадцать тысяч, — проворчала она. — Большая часть се-кохландийской армии была уже прорежена атаками на Мертвый Цветок.

Он вздохнул глухо.

— Мертвый… они поставили Мертвый Цветок? А колесницы? Сколько у них осталось колесниц?

Ну да, фелано.

— А эти дощечки не слишком долго мокнут? — указала Кайлеан на ближайший котел. — Работа не станет ждать вечно. Я помогу тебе и расскажу, что видела, хорошо? А ты объяснишь мне, как собираешься сделать из этого щит.

Следующие полчаса они трудолюбиво работали с жестким, твердым деревом. Щит, а скорее, нечто, что при здешних условиях сошло бы за щит, должен был состоять из восьми горизонтальных и пяти вертикальных планок, выгнутых и склеенных вместе так, чтобы создавать выпуклый щит высотой в пять и шириной в три фута. Кахель-сав-Кирху, пояснил Кор’бен в перерывах между руганью в сторону упрямого дерева и попыткой его победить, хотел иметь в каждом полку две роты таких щитоносцев, поскольку во время битвы под Помве квадрат пикинеров понес серьезные потери от стрел конницы. А кузнец пообещал, что придумает, как быстро изготовить как минимум тысячу больших щитов.

Кайлеан с сомнением взглянула на плоды их труда.

— Из того, что мы тут выгнули, ты сделаешь самое большее три щита. Как долго станешь изготавливать остальные?

Кор’бен ухмыльнулся ей губами и ладонями. Глупышка, — передали его руки, но со знаком искренней симпатии.

— Сейчас дело не в щитах, но в этом вот. — Он стукнул в деревянную раму, которая удерживала шестнадцать дощечек. — Я уже знаю, какой мне нужен размер, а потому мы скоро сделаем сотню таких и тогда, увидишь, получим тысячу щитов за несколько дней.

Она послала ему жест: ловкач.

— Это довольно по-меекхански, — проворчала она. — Работа для многих людей в разных местах, чтобы получить массу вещей одних и тех же размеров.

— Ну, вы ведь покорили половину континента. Не молитвой и работоспособностью, но сотней тысяч одинаковых мечей, щитов и копий.

Верно.

Мужчина уселся перед палаткой, откуда-то вынул флягу и два кубка. Налил.

— Попробуй. Хорошее.

Она глотнула: вино отдавало цветами и дождем. Села рядом, вытянула ноги. Было приятно наконец-то отдохнуть и распрямить кости.

— Расскажешь? О броде через Лассу…

Она рассказала, не упомянув о странствии по Мраку и о том, как она попала на поле битвы; это была слишком странная часть истории. Но поведала, как нашла свою младшую кузину висящей на крюках, как послала ее в лагерь верданно в сопровождении женщины, которую ее родственники должны были убить на месте. О том, как Фургонщики вышли в поле, бросив защищать лагерь, а их гнев пылал, словно огонь. И как Призрачные Волки — Спасенные Дети — узрели истину, а потом бросились на армию Отца Войны и раздавили ее. Это был хороший рассказ, даже если вести его только на анахо. Кайлеан не обладала талантом и смелостью, чтобы представить его на Высоком Языке, но Кор’бен Ольхевар и не стал ее об этом просить.

Сидел рядом и поглощал каждое слово.

— Ласкольник оставил Фургонщикам часть свободных чаарданов, которые собрал для битвы, но опоздал на нее, а лагеря имели достаточно золота, чтобы оплачивать их. Наемники, сахрендеи, Волки и лагеря — этого достаточно, чтобы сломать любую руку, которая снова посягнет на землю Фургонщиков, — закончила она.

Кузнец молчал и только раз за разом поднимал кубок к губам. Наконец наклонил его и опорожнил одним глотком.