Каждая уважающая себя ведьма…

Перерывы между чиханьями были минимальными, у Фиби щекотало все лицо, она покачнулась, задела боком комод, тот двинулся на книги, и вся стопка обрушилась на девушку, подняв к потолку клубок пыли.

Гораций, наблюдавший за всем со стороны, устало вздохнул и покачал головой.

– Кто медлит упорядочить свою жизнь, подобен тому простаку, который дожидается у реки, когда она принесет свои воды1, – сухо произнес пес и снова занялся своей жалобой.

Фиби, сидя на кухне размером в два шага, укутавшись в старый плюшевый плед в красно-коричневую клетку, склонилась над колонкой с объявлениями о поиске работы в газете «Лунный крохаль». На плите в маленькой эмалированной кастрюльке, некогда служившей ее бабушке для приготовления волшебных отваров, теперь закипали макароны в качестве основного обеденного блюда.

Так как в разделе «Требуется» не оказалось ничего стоящего, кроме должности официанта в ресторане «Конь-Огонь», да егеря в местное лесохозяйство, девушка уныло пожала плечами и перевернула страницу.

– Смотри, – покусывая карандаш, обратилась она к бассету, закончившему жалобу и теперь внимательно перечитывающего содержимое письма, – в разделе «Всего понемножку» большая статья о пользе растительного масла.

– Угу, – хмыкнул Гораций, – как удачно она там появилась, как раз в тот момент, когда у нас закончилось сливочное.

– Не нуди, Гораций. – Фиби убрала с лица непокорную косую челку и положила карандаш за ухо. – Говорю тебе: жизнь скоро наладится. Будет и на нашей улице праздник.

– Ага, – пес насмешливо прищурил свои огромные, слегка вытянутые, опущенные книзу глаза. – Не быстрее, чем мы склеим ласты от голода.

Фиби стыдливо потупилась, и на ее молочных щечках выступил румянец.

– Я уже почти нашла работу, – пробормотала она, снова возвращаясь к колонке с объявлениями, но верный пес не поверил ей:

– Это неплохо, но главное, чтобы к ней прилагалась еще и зарплата. Та старуха, у которой ты чистила клетки ее енотам, заплатила тебе?

Глаза девушки виновато забегали по стенам комнаты, оклеенным старыми обоями ночного неба, усыпанного желтыми звездами. Бабушка Текла наклеила их в первый день рождения своей внучки, чтобы у девочки было ощущение сказки, когда та будет у нее гостить. Бабушка оказалась права – Фиби до сих пор чувствовала, что живет в каком-то волшебном мирке, хотя сейчас в ее жизни полоса была чернее черного.

– Ты же знаешь, Гораций, госпожа Джузефина слишком стара, чтобы убирать за своими питомцами. И она небогата, чтобы оплачивать профессионального чистильщика клеток. Вот я и помогла.

– Угу. Удивительный факт, но тебе попадаются именно такие люди: многодетная мать, которой нужна бесплатная нянька ее детям, старый, немощный сапожник, который не в состоянии натирать обувь гуталином, хозяйка енотов. И у всех есть одно "замечательное" качество – они не могут заплатить за твою помощь им!

Фиби стала нервно почесываться, как делала всегда, не зная, что ответить. Гораций сердито покачал головой.

Он помнил ее еще ребенком, маленькой веснушчатой девочкой с пытливым умом и смеющимися глазами. С тех самых пор как после гибели ее родителей она переехала жить в дом бабушки Теклы, Гораций с первого взгляда полюбил этого вечно улыбающегося любопытного ребенка.

В детстве она чистила ему уши с таким упорством, словно хотела отыскать там клад, и собственноручно давила бородавки на его шкуре. А еще они любили ловить бабочек (правда, всегда выпускали их на волю – Фиби была слишком добросердечна, чтобы мучить животных), качаться в старом кресле, а вечерами, укутавшись одним большим одеялом, слушать волшебные истории бабушки Теклы.

Фиби смотрела на мир своими огромными желтовато-зелеными глазищами, словно хотела охватить его целиком. Для нее не существовало неинтересных тем, все – абсолютно все – было в этой жизни важным.

С тех пор она мало изменилась, правда, веснушки покинули ее лицо, а ярко-рыжие волосы стали на тон светлее, но пытливый ум никуда не исчез, доброе сердце не очерствело, несмотря на злоключения что случились с ней. А желтые почти прозрачные, кошачьи глаза светились интеллектом и живым любопытством. Вот только все это не шло во благо, печально хмыкнул бассет.

Желтые глаза – главный признак колдовского дара рода Морган. Особая метка, подтверждающая наличие в семье мага. Удивительный факт, если учесть, что оба родителя Фиби были кареглазыми. Едва взглянув в эти бездонные глазищи ребенка, мирно лежавшего в колыбели, достопочтимая Текла Морган, у которой тоже глаза были желтоватого оттенка, заявила:

– Эта девочка – будущая ведьма!

И она не ошиблась – магический дар у Фиби стал проявляться с первых лет жизни. А под бдительным руководством бабушки был обтесан и усовершенствован. Фиби была лучшей в субботней школе для юных ведьмаков, подавала большие надежды, но, увы, не оправдала их.