Каждая веснушка (СИ)

– Я откроюсь, если ты перестанешь замазывать свои веснушки. Когда ты вообще успеваешь?

– Женский секрет, зайчик.

Путь привёл их к домику: покошенному, серому, мрачному зданьицу с кирпичной трубой на крыше. Из шести окон были заколочены три, а хозяйства не было – даже забор не огораживал территорию. Казалось, что дом заброшен, но из трубы сочился дым, а внутри проглядывался тусклый свет. Поляна была чистой, но с той стороны озера, что по неестественным причинам выливалось из своих вод от дождя, – хоть дождь и был обильным, но не такой силы, чтобы переполнить озеро, – стояла чаща леса, пританцовывая из-за наросшего бурана. Замерцала молния, а за ней и гром, что сжал бедную Машу. Артур пытался как-то успокоить её, но та не поддавалась, пытаясь справиться со своим страхом единолично. Артур снова отмахнулся от неё.

– Прекрати отмахиваться от меня! – пригрозила Маша.

– Дождь видимо не прекратится, – вылезая на торпеду смотрела Ксюша.

– Не знаю, как вы, – тянулся Артур, – а я немного устал от ночной дороги и последних происшествий.

– Как-то там жутко, – сказала Ксюша, – ты один не пойдёшь.

– Тогда пойдём втроём? – предложил Роберт.

– Нет, нет, нет, – успокоила всех Маша, поворачиваясь к Артуру, – ты тоже идёшь с нами.

– Почему это?

– Потому, что на улице гроза.

Артур протянул гласную с улыбкой.

– Так ты же боишься без меня, верно?

– А если молния в машину ударит? Что с тобой будет?

– Не придумывай. Или ты так беспокоишься? Скажи честно, мы ведь должны быть искренними.

Роберту осточертело выслушивать спор, и он открыл дверь быстро добегая до дверей дома. За ним вышла и Ксюша.

– Придурок, – отдёрнув ручку, говорила Маша Артуру.

– Вообще-то я всё слышу.

– Вообще-то я специально тебе это и сказала.

Маша вышла, добегая до парочки, а Артуру ничего не оставалось, как разочарованно выдохнуть и выйти за своими друзьями. Они дошли до обмокшей деревянной двери, и постучались, но ответа не последовало. Внутри не было слышно шагов или какого-либо шума – только дробь по крыше. Не собираясь мокнуть и простудиться перед смертью, Роберт открыл скрипучую дверь, что та чуть не отвалилась, – не из-за силы, приложенной парнем, а из-за своей старости, – и им открылось внутреннее помещение. Не менее жуткое, чем облицовка снаружи. Старинные стены в побелке, что отлупливалась огромными кусками падая на пол, на котором и без того было навалено мусора и пыли. На полу, что странно, были приклеены обои, взбухшие от протёкшего потолка, что сам скривился от тяжести прожитых лет. Серость разбавлялась тёплым светом, но не от электричества, а от многочисленных свечей, шипящих от падающих на них капель.

– Жуть, конечно, – пискнула Маша со страхом на лице.

– Извините, Мустафа? – прокричал в дальнюю комнату Роберт.

Ответа не последовало. Роберт аккуратно прошёл вперёд, за ним Ксюша с Машей, а замыкал их Артур, не закрывая за собой дверь. Пол то и дело скрипел, нагоняя жути, а антураж походил на дом сумасшедших из хоррор-фильмов. По пути были расставлены вёдра, в которых скапливалась вода, но не все пробоины втекали именно в них, а больше на пол. Ребята прошли к гостинную, где почти ничего не было – шкафчики, обеденный стол с наваленной едой, камин, ковёр на полу и кресло ближе к камину, в котором сидел маленький старик подбородком к груди и не подавал признаков жизни.

– Он что, умер? – шёпотом предположила Ксюша.

Роберт подошёл ближе к деду и начал будить его, держась за плечо.

– Мустафа? Мустафа, это вы?

Он не отвечал, и Роберт встал во весь рост, отходя от деда, оценивая всю ситуацию.

– Блин, и вот таким же я буду через пару дней?

Дед наконец очнулся с криком пробуждаясь, чем напугал всех в комнате, – даже муравьёв, что ползали повсюду, – а после повернулся к ребятам сразу же выставляя кулаки вперёд.

– Сез кем, гэрип?

– Стойте, стойте. Вы Мустафа?

– Эйе, – отвечал он им на татарском, но после, поняв, что его скорее всего не поймут, перешёл на русский. – Да, Мустафа я. Вы кто, эгетлер?

– Нас с библиотеки послали.

– А, – Мустафа стал злее, – так я не верну вам книги больше. Это моего татая книги.

– Да мы не забрать их, бабай. – говорил Артур усталым голосом.

– А как же?

Мустафа осмотрел промокших ребят и причмокивал.

– Эгетлер, да вы же промокли все. А ну, ближе к огню. Щас вам чай заварю.

– Да нет, Мустафа-бабай, – говорил Роберт за всех, – нам просто книгу надо у вас купить и мы поедем.

– Да как же? Нет-нет, сначала согрейтесь. А то как же я вас пущу, вы же гости мои.

Со скрежетом Мустафа поднялся с кресла, проходя к себе на кухню, что граничила с гостиной. Ребята проводили его взглядом, но ничего не могли сказать против.

– Чёрт, это затянется, – посмотрел Роберт на Ксюшу, что с хитринкой улыбалась ему, – но попьём вкусный чай. Мелочь, а счастье, верно, Ксю?

– Правильно мыслишь, – показала она жестом знак «окей».