Каждого ближнего. Как научиться любить без условий даже тех, кто этого не заслуживает

Кэрол вернулась в дом напротив, чтобы провести последние дни среди друзей и соседей. Есть ей не хотелось, потому что её тело понемногу начало отказывать. Мы постоянно пытались убедить её съесть хоть что-нибудь. Время от времени ей вдруг начинало хотеться чего-нибудь странного. Однажды она вдруг сказала, что ей ужасно хочется хот-дога с сосиской конкретной марки. На редкость подробно она описала мне длину, толщину и цвет этой сосиски.

Эта компания, вероятно, производит не больше четырёх-пяти упаковок сосисок в год, потому что в поисках правильных сосисок для Кэрол я обошёл дюжину магазинов и магазинчиков. Наконец, мне повезло найти крошечную упаковку – мне показалось, что я отыскал как минимум Атлантиду. «Ура!» – закричал я, хватая сосиски и потрясая ими над головой. Я хотел даже подкинуть их в воздух и поймать, но удержался.

Я помчался домой к Кэрол и вскрыл упаковку сосисок с благоговением, с каким мог бы прикоснуться к Ковчегу Завета. Я объявил Кэрол, что добыл именно то, чего ей хотелось. Она на это попросила показать ей упаковку. Даже стоя одной ногой в могиле, она хотела убедиться, что её не надувают.

За раз Кэрол могла съесть не больше чайной ложки. Милая Мария приготовила огромный, воистину королевский хот-дог, чтобы Кэрол могла им любоваться. Венчала его целая гора мелко порезанного лука и маринованный огурец размером с небольшую собаку. Я надел нам с Кэрол на головы бейсболки с названиями наших любимых бейсбольных команд, и Мария торжественно поставила перед ней гигантский хот-дог на серебряном подносе. Я велел Кэрол смотреть на королевский хот-дог и представлять, что она сидит на бейсбольном матче и уписывает его за обе щеки, а сам в это время кормил её мелко порезанной сосиской – по четверть ложечки за раз. Вот что делают ради нас друзья. Они помогают нам понемногу увидеть жизнь, о которой говорил Иисус, – иногда по четверти ложечки за раз.

У некоторых людей есть копилка желаний: список вещей, которые они хотят непременно сделать за свою жизнь. У меня такой копилки нет, потому что я хочу сделать примерно всё на свете. Если бы я всё же решил завести копилку, в неё попали бы две-три вещи, которых я делать определённо не хочу: например, я не хочу быть укушенным в лицо змеёй. Хотя, справедливости ради, я даже насчёт этого точно не уверен.

Я спросил Кэрол, есть ли что-то, что она всегда хотела сделать, но так и не собралась. Кэрол задумалась, а потом глаза её заблестели, и она сказала: «Знаешь, я ещё никогда не закидывала ничей дом туалетной бумагой»[1].

Через несколько дней Кэрол вызвала меня по рации. Было четыре часа. «Идём!» – почти крикнула она. Я хотел объяснить ей, что обычно такие вещи делаются под покровом темноты, но, немного подумав, прокричал в ответ: «Иду!» Я раздобыл накладные носы и большие карнавальные очки, мы надели их и, словно школьники, перебежали через дорогу, сжимая рулоны туалетной бумаги. Там нас уже ждала Милая Мария, которая запаслась ещё дюжиной рулонов. Перед домом одного из наших любимых соседей растут большие красивые деревья. Хихикая, Кэрол кидала рулоны туалетной бумаги в деревья и указывала нам на пропущенные ветки. Бросок у неё оказался что надо.

Мы уже заканчивали трудиться над соседскими деревьями, когда к нам подъехала полицейская машина. Казалось, режиссёр всей этой сцены специально подослал её ровно в тот момент, когда Кэрол готовилась зашвырнуть последний рулон на самую верхнюю ветку. Она как раз замахнулась, когда полицейские остановились прямо рядом с нами. Она посмотрела на них, потом на дерево, потом снова на них. Полицейские включили мигалку и вышли из машины – и Кэрол всё равно бросила последний рулон. Мы по-прежнему были в карнавальных носах и очках, так что, может быть, она рассчитывала, что нам удастся сбежать.

Полицейские спросили, в курсе ли мы, что забрасывать чужие дома туалетной бумагой противозаконно. Я твёрдо посмотрел на них, обнял Кэрол за плечи и сказал: «Начальник, у меня дипломатический иммунитет, а у неё рак. Арестуйте нас».

Полицейские переглянулись и усмехнулись. Они поняли, что происходит. Они посочувствовали и даже подыграли Кэрол: в результате мы все вместе стояли и обсуждали, каково ей будет в тюрьме. Я предположил, что питание ей понравится, а душевые вряд ли, и посоветовал полиции надеть на неё наручники, пока она не натворила ещё чего-нибудь. Потом полицейские уехали, а мы помахали им вслед.