Каждому своё

Офицер потерял к проблемам окружающих интерес и тоже закрыл глаза. Тяжёлый полог палатки захрустел липучками, и внутрь, пригибаясь, вошёл боец в штурмовом комплекте. Судя по голосу, это он вёл сюда их группу. Порфирьев подал ему какой-то знак, они отключили рации и заговорили напрямую, усаживаясь рядом. Антон прислушался, стараясь уловить тихий разговор. Амбал выяснял у лейтенанта подробности о противнике, тот рассказывал, и Овечкина вновь охватил страх.

– Я был от него в тридцати метрах, – объяснял лейтенант. – С такого расстояния его не разглядеть. Но в тот момент он двигался точно на свет ложной цели, и две огневые точки сообщили, что видят его отчетливо, могут пропустить мимо и атаковать с тыла. Я ни черта не видел, тепловизор его не берёт, ночник показывает сплошную пыль и на вдвое меньшем расстоянии. В общем, отдал приказ огневым точкам действовать по обстановке. Секунд через двадцать они открыли огонь, и робот ударил в ответ чем-то тяжёлым, понятия не имею чем. Наверное, термобарическими, потому что осветило всё, как днём, и его самого тоже. Пылища кругом стеной, так что увидеть можно было только силуэт. Робот имеет человеческие очертания, высота три метра, вес не меньше полтонны, в головной надстройке размещена пара лазерных элементов. Самих лучей не видно, наверняка они вне видимого диапазона, но глаза робота светятся кроваво-красным, их можно заметить, если они направлены в твою сторону.

Лейтенант криво усмехнулся.

– Так я их и заметил. Сразу после нас накрыло ударом. Может, нас спасла гора обломков, за которой я распределил людей… Может, робот бил не прицельно, а отработал на подавление… Короче, нас перемешало с бетонным хламом, и я потерял ещё одного. Двоих пришлось выкапывать, оба с контузиями, но уцелели, только экзокорсеты и усилители конечностей переломало. Теперь носим оставшиеся штурмовые комплекты по очереди, кто восстанавливается после антирада, отдаёт свой комплект другому. Это всё. От обеих огневых точек остались лишь обугленные камни и лужицы расплавленного металла. Робот ушёл.

– Он вышел из боя потому, что получил повреждения, или потому, что не смог засечь ваше точное местоположение? – задал вопрос Порфирьев.

– Сначала я думал, что из-за повреждений, – лейтенант покачал головой. – Мы попытались уйти, воспользовавшись возможностью, но прошли меньше полукилометра и натолкнулись на ещё одного. Пробовали обойти, сначала слева, потом справа. Но на пути всегда оказывался один из них. Думаю, их много, и выход из строя одного робота не остановил бы противника. Больше похоже на то, что они нас не заметили. Хладагент в экзокорсетах ещё держится, и тепловизоры нас не видят. Датчики металла бесполезны, это же город, среди обломков полно металла. Сплошная стена пыли затрудняет им обзор сильней, чем нам.

– Можешь показать на карте, где был бой? – Порфирьев завозился с интерфейсом своего комбинезона. – И где происходили другие контакты с противником?

– Бой был тут, – лейтенант коснулся небольшой панели управления где-то на внутренней стороне левой руки, просовывая палец между металлических направляющих усилителя руки. – Принимаешь?

– Принимаю, – ответил Порфирьев. – Точка получена.

– А видели мы их везде, – лейтенант не стал больше возиться с передачей данных. – Стоит отойти от ложных целей на полста метров в любую сторону, как впереди, в темноте, появляются красные глаза. Так что фонарь лучше не включать не только ради маскировки. В темноте робота можно обнаружить раньше.

– Понятно, – изрёк Порфирьев. – Спасибо за помощь. Есть что-нибудь ещё?

– Да, – кивнул лейтенант. – Противнику может оказывать помощь один из наших, в смысле бывший. Собственно, вы потому и попали под раздачу, засада приняла вас за него.

– У вас был предатель? – уточнил амбал. – Его взяли в плен или сам сдался?

– Там всё как-то странно произошло, – в голосе лейтенанта мелькнула неуверенность. – Мы его толком не знали, он из ФСО, чей-то телохранитель. Выходил из Раменок в составе нашей группы. Выживших, кто к нам присоединился, было вдвое больше, чем своих, и почти всех я до этого не видел. Его тоже. Высокий, глаза светлые, вот и всё, остальное в гермошлеме не видно, да я его особо и не разглядывал. Он в головном дозоре шёл, когда мы в первый раз с роботами столкнулись. Тогда ураган налетел, камни величиной с гравий потоками несло, все забились, кто куда, и залегли. Когда всё стихло, его на месте не оказалось, а боец, который шёл с ним в паре, ничего не видел. Попробовали искать, разбились на группы. Через полчаса группы вернулись, одна из них доложила, что видела в свете пожара на другой стороне кратера две фигуры: его и робота. Шли рядом, судя по движениям, разговаривали, руки у него были свободны и оружие на месте. Но штурмового комплекта уже не было. Поисковики пробовали привлечь их внимание выстрелами, но те зашли в тень и пропали из вида. Это всё.

– Действительно, странно, – задумчиво согласился Порфирьев, поднимаясь. – Ладно, пора идти, время дорого!