Каждый день как последний

— Я не помню точно. Тут их вроде восемь. Мы жили на втором этаже. Мне врезалась в память крутая лестница с подгнившими ступеньками, с которой я боялась свалиться. Дом уже тогда был в полуаварийном состоянии. Хорошо хоть сейчас жильцов расселили.

Паша поднялся на крыльцо, подошел к двери, толкнул ее. Конечно же, заперта.

— Как попадем внутрь? — спросила у него Лида.

— Взламывать придется, — пожал он плечами.

— Нет, не надо, — остановила его Дина. — Я покажу, как попасть внутрь. Пойдемте.

И повела их на задворки. Там стояли сараи, а вернее, то, что от них осталось, имелись две лавки и столбы, на которые когда-то были натянуты веревки для сушки белья.

— Кроме лестницы, меня очень пугал подвал, — сказала Дина, подведя своих спутников к окошку возле самой земли, «зашитому» фанерой. — Все дети туда лазили, а я боялась. Смелости хватало лишь на то, чтобы заглянуть в окно — тогда оно было без стекла и фанеры. И я видела основание лестницы, которая меня страшила. То есть между подвалом и подъездом нет двери. Если мы оторвем фанеру, что легче, чем выбить дверь, то попадем внутрь дома.

Паша присел на корточки и взялся за углы деревянного листа, закрывающего окно. Одно усилие, и фанерный квадрат с хрустом отошел. Еще одно, и он остался у него в руках.

— У меня телефон с фонариком, — сказала Дина. — Посветить?

— Давай, — ответил Паша, отбросив лист фанеры с торчащими из него ржавыми гвоздями.

Дина достала свой сотовый, нажала на нужную клавишу, и пространство осветилось.

Паша тут же протиснулся в окно. Он бы и в полной темноте сделал это без опаски. Он знал, что главное — дать глазам привыкнуть к мраку, потом предметы различать будет несложно.

Спрыгнув на пол, он выставил руку, чтобы помочь девушкам забраться в подвал.

Первой нырнула в окно Лида с грациозностью пантеры. Дина оказалась более неуклюжей. Однако и ей удалось забраться, не повредив себе ничего и не испортив одежду.

— Смотрите, свеча! — воскликнула Лида. И указала на ящик, где стояла высокая железная банка с изображением коровы, а в ней свеча.

— Только мы не курим никто. У нас ни зажигалки, ни спичек, — вздохнула Дина.

— Вечно ты паникуешь! Найдем что-нибудь…

Лида присела на корточки и стала шарить руками по полу.

— Ну вот же! — И подняла сломанную спичку с серным наконечником.

— И обо что ты ее зажжешь?

— Учись, пока жива! — С этими словами Лида чиркнула спичкой по каменной стене. Та тут же вспыхнула.

Она зажгла свечу и первой проследовала к лестничному проему.

— Будь осторожна, — предупредил Паша. — На полу много всякого хлама, можно споткнуться.

— Да я уж вижу, — проворчала Лида, перешагнув через сломанный табурет.

Они поднялись из подвала на первый этаж. Дина покосилась на крутую лестницу, ведущую наверх, и поежилась. Детские страхи все еще жили в ней. Вот Лида, казалось, ничего не боялась. Где-то в конце темного коридора раздалось шуршание, и она заметила спокойно: «Крысы!», чем привела Дину в ужас.

У двери под номером «3» Лида остановилась.

— Нам сюда, — сказала она. — Только тут заперто… — И с озорной улыбкой добавила: — Но Паша умеет сокрушать двери, нам не страшно…

Однако Павел на сей раз был не уверен в своих силах. Дверь оказалась добротной, толстой, пусть и деревянной, на крепком замке.

— Ногой не выбью, — покачал головой он. — Нужен лом или что-то подобное…

— Топор подойдет? — спросила Дина.

— Да. А что, есть?

— Надеюсь… — И бросилась к лестнице. Взявшись за нижнюю ступеньку, потянула горизонтально лежащую доску вверх. Та отошла. — Надо же, все еще лежит! — И вытащила топор.

— Ничего себе! Откуда он там?

— Тут семья пьющая жила. Муж как надирался, так хватался за топор. Я боялась, что зарубит кого-нибудь. Вот и спрятала его.

— Какая ты умница. Давай сюда.

Взяв в руки топор, Паша просунул его лезвие в щель между дверью и косяком, поднажал…

Раздался хруст. Затем скрип — это заскрежетали проржавевшие петли, когда дверь открылась.

Первое, что увидел Паша, когда вошел, это зеркало. А на нем тот самый символ.

Лида поставила свечу на подоконник, подошла к зеркалу. Лизнув палец, провела им по поверхности стекла.

— Точно, маркер.

А вот Дину больше заинтересовали коробки, что стояли вдоль стены. Она подошла к ним, открыла одну из них.

— Что там?

— Барахло какое-то. — И достала кусок темной ткани. Повертев его в руках, сообщила: — Это мантия или что-то вроде того.

— Покажи-ка! — Паша взял у нее «барахло», рассмотрел его и согласился. — Да, мантия. Для ритуалов.

— Каких?

— Месс, которые проводят мужененавистницы. Тут и амулеты где-то должны быть…

— Как они выглядят?

— Не знаю. Не спросил.

— У кого? — поинтересовалась Лида.

— У Наташи. Она является членом этой секты.

Лида удивленно свистнула.

— Нашла и амулеты! — воскликнула Дина, раскрыв другую коробку. Через секунду она вытащила толстую цепочку, на конце которой болтался массивный кулон.

Круг.

А в нем — перевернутая буква «Т».

— Вот, значит, как, — пробормотала Лида.

— Зато теперь все ясно, — сказал Паша.

— Что именно?

— Полицейские правы. Нас похитила секта. Георгия и Егора убили мужененавистницы под предводительством Дельфии.