Каждый день как последний

— А он ее убил! — Даша вцепилась в нее. — Я должна узнать, кто это… Должна! — Она так сдавила ее запястье, что Наташе стало больно. — Но как? Подскажи мне…

Наташа с трудом высвободила руку из тисков Дашиных пальцев. Завтра выступят синяки.

— Как Дельфия его называла?

— Да никак. Я же говорю. Дурацким ласковым прозвищем.

— Типа, зайка или рыбка? — Она решительно не могла представить себе сюсюкающую Дельфию.

— Хуже — кукленок.

— Как-как?

— Я же говорю — дурацкое…

— Кукленок? — повысила голос Наташа.

— Ну да…

— Вот черт!

— Что?

— Если моя догадка верна, то я знаю этого кукленка. А сейчас разуйся и ступай в комнату. Мне надо подумать.

Даша без возражений стянула с ног ботинки и прошла в зал. Их секте нужна новая жрица, и она решила, что Наталья лучшая кандидатура на эту роль. А раз так, ее надо слушаться.

Глава 4

Деревня, где Динины родители имели дачу, находилась всего в пятнадцати километрах от города. По ночному шоссе добраться до нее за полчаса не составило труда. Когда таксист остановил машину у нужного дома, в его окнах горел свет.

— Ждут, — сказала Дина.

Паша помог ей выбраться из салона. Они оба смертельно устали. Но Дина держалась молодцом. Не ныла. Хотя вид имела замученный и постоянно прикрывала рот ладошкой, борясь с зевотой.

Дверь дома открылась еще до того, как Паша с Диной достигли крыльца.

— Доча? — послышался мужской голос, и через секунду дородный пожилой мужчина показался на пороге. Отец. Из-за его спины выглядывала ее мама. Такая же беленькая и худенькая, как и Дина.

— Как же ты нас напугала! — воскликнула она и, поднырнув под руку мужа, бросилась обниматься с дочкой.

— Мам, пап, знакомьтесь, это Паша, — представила она своего спутника.

— Тот самый? — со значением спросила мама. Дина зыркнула на нее, и та сразу затараторила: — Папа сегодня варенья наварил. Виноградного. Не поспела «Изабелла» у нас, кислая — ужас. И он где-то рецепт нашел. Вот опробовал. Сейчас мы чайку с ним…

Болтая без умолку, она вела гостей в дом. В кухне была затопленная печка. И такое приятное, мягкое тепло от нее исходило, что хотелось прижаться к ней спиной, закрыть глаза и задремать.

Вот только не за этим они приехали.

— Мама, пап, у нас к вам серьезный разговор, — начала Дина.

— Ну, понятно… — пробурчал отец, закурив папиросу. — Иначе не свалились бы как снег на голову среди ночи.

— Я не всю правду вам сказала.

Родители знали, что Дину похищали. Они забили тревогу в тот же день, как дочь пропала. Заявление от них приняли через сутки. Наташины родители тоже пришли в полицию. А остальных похищенных не хватились. Если б пятеро из семи пропали, не факт, что о них бы вспомнили.

Разве что Пашу жена недобрым словом. Козел, опять исчез! Теперь без предупреждения, и, главное, не подкинув денег!

— Паша, расскажи… — обратилась к нему Дина.

И он рассказал. Естественно, в двух словах и без пугающих подробностей. Смягчил, насколько возможно, свое повествование. Постарался из кровавого триллера сделать хотя бы классический детектив.

Его выслушали стойко. Без истерик. Особенно его поразила мать Дины, по виду женщина очень эмоциональная. Держалась она молодцом, ничем не выдав своих чувств. У отца пальцы тряслись, когда он подносил папиросу ко рту, а мать расставляла чашки, накладывала варенье, разливала чай, и руки ее не дрогнули ни разу.

Когда Паша закончил рассказ, отец спросил:

— Что вы хотите выяснить?

— Понимаете, в чем дело… — Паша отхлебнул из чашки глоток чая с можжевеловым листом. Причмокнул. Очень вкусно. — Я вспомнил вашу дочь и вас, и еще некоторых людей, что жили в старом рабочем поселке. Не знаю, почему лишь недавно. Вернее, знаю. Я много литературы по психологии в свое время читал, поэтому немного разбираюсь в подсознании. Своем и чужом. Так вот, у меня нечто вроде блока в мозгу стояло. Этот блок мою нервную систему оберегал. А вскоре я пережил новый шок, гораздо более сильный. И он запечатал воспоминания о первом…

— Давай опустим психологию, — поморщился Динин отец и прикурил вторую папиросу.

— Хорошо. Перейду к главному. Я знаю, что вашу дочь чуть не изнасиловал один урод. Его Валерой звали. Я очень хорошо его помню, потому что он и ко мне приставал. Ему дети любого пола нравились. Как-то мы с Катей решили в заброшенный дом забраться. Да я фонарик забыл, побежал за ним, а навстречу Валера. И к дочери вашей подходит. Я обернулся. И смотрю, он хватает девочку и в дом тащит. А я-то знаю, что это за тип. Конечно, я тогда понятия не имел, как взрослый мужчина (ему исполнился двадцать один год может ребенка использовать, мал был, но разозлило уже то, что он Катю лапает. И я бросился на поиски кого-нибудь, кто больше и сильнее меня. Наткнулся на Егора-Бобра. Я его боялся. Впрочем, как и все дети поселка. Но тут кинулся к нему, как к родному.