Каждый день - падающее дерево

В федеративной Германии Ипполита возвращается в свою привычную резиденцию — городок с минеральными водами, Rouletten-burg[11] Достоевского, с казино в конце аллеи - ее деревья служили проигравшимся виселицами ~ и похожими друг на друга санаториями в рододенровых садах. Она позволяет себе жить уединенно, не ходить в гости, не стремиться понравиться и не обхаживать «весь Париж». Она занимает упорядоченный лабиринт, в котором книги штурмуют потолки, — запутанное помещение с мадеровыми тенями, где косые, ярко-желтые лучи солнца могут вдруг вспыхнуть в зеркале или хрустальном яйце, погладить завиток вычурной мебели, коснуться облупившегося ангельского лика — Ignaz Günther fecit[12] — и даже остановиться в его взгляде. Летом в большой вековой груше, заслоняющей одно окно, перекликаются совы.

Германия, пыльная страна, где все как бы завуалировано, отстранено, молчаливо; страна, способная одним махом сложить крылья большой серой моли и подавить пульсацию в душе, если та окажется недостаточно сильной и плодовитой. Но это страна, которая, не умея развлекать, не вмешивается ни в размышления, ни в мечты и позволяет мыслям делать самостоятельные ходы. О немцах Ипполита не знает ничего, хотя, как ей показалось, замечает в каждом склонность к самоубийству. Итак, Германия. Этой страны следовало избегать, когда сразу после войны Ипполита, всегда плывшая против течения, там обосновалась. Главное — это место благоприятно для внутренних бесед, молчаливых или наоборот, ведь она обожает вести с собой диалоги вслух, долгие, прелестные разговоры, чтобы затем вновь обретать утехи молчания.

Радость возвращения после краткой остановки в Цюрихе. Хорошо знакомый пейзаж: шары омелы, сотнями цепляющиеся к тополям, и бирюзовые реки под бледным небом цвета «серый пейн». Северная зима. Даже летом этот запах снега, мертвый дух выпавших перьев, сброшенной шерсти, запыленной листвы, вечной зимы. Свет спасает все — огромное небо, бросающее сизые отблески на дома, березы, подстриженную траву, корзины для бумаги в скверах, скамейки и фонари. Здесь есть чистая и холодная безвкусица, качество атмосферы, напоминающее шифер и воду, лед и золу, но, возможно, есть и правдивость. Тем не менее, эту страну также можно считать пыльной, приглушенной, косвенной, представлять ее большой молью в резком свете.