Каждый Наследник желает знать…

Один за другим оседали ренегаты, отдавшие души своему идолу – безмолвные и вялые, словно в забытьи.

К тому времени, когда Огмет – последний из них – неуклюже повалился на землю, Изогрисса уже очнулась. Рука ее первым делом потянулась к щеке, которую долгие недели уродовал проклятый шрам…

Шрама не было. Щека была девственно ровна и чиста.

Как и остальное лицо.

Удовлетворенно кивнув, колдунья встала, отряхнула белые одежды, расправила крылья и взлетела.

Когорта становилась на крыло – отставать было нельзя.

Нащупав под складками шелкового балахона рукоять меча, Изогрисса – уже не помнившая, впрочем, ни своего имени, ни кто она такая – с серебряным звоном вытянула сияющий неземной синевой клинок из ножен и полетела туда, где черные и белые волны разбивались о странный каменный остров с двумя живыми вершинами, вокруг которых толпились люди с оружием и факелами. Из ладоней двоих постоянно вылетали то огненные шары, то молнии, и это казалось ей странно знакомым, как будто когда-то давно и она могла так же. Но это был всего лишь сон, знала Изогрисса. А сейчас было не время для снов – Хозяин велел, чтобы горам отрубили руки, а людей доставили к нему. По возможности живыми.

С довольным кивком она увидела, как три белых пятна внизу, отчего-то кажущиеся знакомыми, расправляют крылья и взлетают как она, как их синие мечи блещут в расцвеченной вспышками тьме, будто маленькие молнии, как сама тьма исчезает под белоснежным крылатым валом и поняла, что людям и живым горам теперь не выстоять.

Демоны и люди – вооруженные теперь сплошь тускнеющими трофейными мечами вместо привычной, но бесполезной стали – скучились вокруг россыпи огромных валунов, забытых когда-то на срезе горы то ли рассеянным катаклизмом, то ли неизвестными богами. Горстка бойцов – жалкие остатки трех сотен, приведенных Вязом и Конро – заняла проходы между камнями, как Наследники – островок поменьше совсем недавно, а немногочисленные раненые были укрыты в середине и предоставлены заботам судьбы и Кириана.[172] Издалека последний оплот защитников Белого Света и впрямь напоминал какой-то странный воинственный остров, над которым постоянно гремела гроза и о который разбивались штормовые волны черно-белого моря.

Разбивались, оставляя с отливом бесформенные пятна неподвижных тел яйцелицых и шептал – вперемешку с человеческими.

Конро и его дед несколько раз порывались уйти под землю и увести за собой выживших, и один раз им это даже почти удалось. Но то, что шепталы не могли повредить демонам под землей, не значило, что следующие за ними люди тоже были в безопасности. И оставив убитых в самой надежной на Белом Свете могиле, горные жители и их союзники вернулись наверх – где их поджидали крылатые.

Наложить заклинание полета на камни, чтобы увезти несколько десятков человек, волшебники не смогли бы и в более спокойные времена. И всё, что теперь оставалось полусотне усталых, израненных, еле держащихся на ногах атланов и Наследников – сражаться до конца, хоть и сто шансов из ста было, что конец этот будет их собственный.

Изнемогающие чародеи, уже не стоящие – лежащие на плоской макушке одного из валунов, объединили последние силы и, соскользнув в полутранс, отражали камни стихий. Отброшенные артефакты взрывались, лопались и раскалывались, осыпая осажденных, своих создателей и их союзников то градом раскаленных или острых как бритва осколков, то брызгами кипятка и лавы, то струями чего-то липкого и почти парализующего, то сбивая с ног порывами освобожденных ураганов. Вспышки и сполохи над полем боя слились в одно многоцветное зарево, окрашивающее балахоны крылатых во все цвета радуги, а барабанные перепонки раздирали грохот и рев сражающихся в небе магий.

Неугомонные шепталы почувствовали, кто берет верх в этой битве, и бежать передумали: в конце концов, хозяин белых чучел обещал им золотые горы за восьмерых мясокостных, и отказываться от них резону не было. Тем более что с тех пор мясокостных прибыло, и сбыть их, наверняка, можно было по цене не ниже обещанной за самых первых. Если те были еще живы, конечно – в чем суссуры очень сильно сомневались.

Конро и Туалатин, неуязвимые для магии, но не для синих мечей, расшвыривали подбегавших слишком близко крылатых и шептал – но выйти из-под прикрытия отряда людей с факелами и трофейными мечами не осмеливались: раны, зияющие в каменных ногах и боках, были свидетельством и платой за пару таких попыток. Люди отойти из-под защиты магов и демонов не рисковали тоже, и остававшиеся без ответа вопросы «куда» и «зачем» играли тут не последнюю роль.

Похоже, это был остров, который можно было покинуть только мертвым.

«Хорошо хоть, что яйцерылые не взлетают снова. Сил у Гаурдака не хватает, что ли, чтобы дозрели», – в который раз, подобно навязчивому кошмару, мелькнуло в голове Сеньки. И снова спохватившись, она поторопилась добавить: «Тьфу-тьфу…»