Каждый охотник (сборник)

Он так смешон. Ищет слова там, где нужны жесты. Пытается обойтись прикосновением там, где необходимы слова. Сопит, когда нужно дышать. Лижет, когда нужно целовать. Все воспринимает буквально и в то же время не верит ни одному моему слову. Неужели ему неясно, что черный цвет нужен для того, чтобы различить белый. Вымазаться в грязи следует, чтобы оценить чистоту. Отказывать себе в лишнем глотке влаги необходимо, чтобы не забыть манящее ощущение жажды. Лгать, чтобы не привыкнуть к правде. Чтобы не обмануться. В который раз. Он так смешон. Стоит и каждый раз смотрит, как я удаляюсь. Смотрит, не отрываясь, не давая возможности оглянуться мне.

2005 год

Неотправленное

В который раз уже переписываю это письмо. Только уже не боюсь показаться сентиментальным. Хотя продолжаю выкручивать регулятор пафоса. И убиваю восклицательные знаки. Ни к чему повышать голос. Так что просто — привет, Светка. Ничего, что я тебя так называю? Мы не виделись двадцать лет. Или уже тридцать? Почему я думаю, что ты меня помнишь? Потому что я помню все? Да, имена и обстоятельства выветриваются из памяти, но главное остается. Видишь, я даже помню твое имя. А если поискать старые телефонники, то вспомню и фамилию. Бог ее знает, что стало с той твоей старой фамилией. Что стало с тобой. Ты была старше меня года на три. Тогда это казалось пропастью. Теперь мы ровесники. Теперь мне было бы проще говорить с тобой. Я бы уже не старался тебе понравиться. Но говорить, наверное, нужно было тогда. Извини, что я так и не позвонил. Один раз я все-таки набрал номер, но телефон взял кто-то другой, и я ничего не смог сказать. Положил трубку. Бог лишает дара речи во благо. Благодаря моему молчанию мироздание не поколебалось. Моя маленькая личная вселенная осталась незыблемой. На тот момент. Да и ляпни я что-нибудь, все равно ничего бы не изменилось. Да и что бы я мог сказать? Привет, как дела? Пустое. Тем более — я звонил не для того, чтобы узнать, как твои дела. Пожалуй, я звонил, чтобы рассказать о себе. О том, как мне плохо. О пустоте, в которой я оказался в очередной раз. Мне нужно было эхо. Я бы слушал его и представлял тебя.

Ты помнишь? Длинные и узкие коридоры? Дешевую мебель? Пыльный кинозал? Потертый линолеум на тогдашнем «танцполе»? Сумасшедшие зимние студенческие каникулы? Ты замечательно танцевала. А когда села к роялю и легко пробежала пальцами по клавишам, я чуть не задохнулся. А потом мы сидели у тебя в номере, и ты рассказывала о том мужчине с тонкими пальцами, который извлекал удивительные звуки из гитары, и который ходил за тобой и за мной этими узкими коридорами. Или сидел в твоем номере частью какой-то компании и смотрел на тебя обожающими глазами. Он был похож на грустного и худого тюленя. Он хотел быть с тобой. А ты отчего-то нет.

Почему ты это рассказывала мне? Иногда замирала, придерживая ладонь на левой груди. Глотала какие-то таблетки. Зачем мне девчонка с больным сердцем, которая еще и старше меня на три года, думал я тогда. Я был правильным и трезвым. Но старался казаться влюбленным. Куда она делась, та моя трезвость? Наверное, туда же, куда и влюбленность, и молодость. Почему я столько лет не могу выбросить тебя из головы? Что мешает мне окончательно стереть из памяти твой силуэт? Ведь я не поцеловал тебя ни разу. За целую неделю общения. Самую глупую неделю в моей жизни. Незабываемую неделю. Всю эту неделю я не только слушал тебя, я и сам рассказывал тебе о своей любви к другой девчонке, которую, как показало время, выдумал. Не девчонку, любовь. Рассказывал об ожиданиях и надеждах. Старательно готовил себя к предстоящим склокам и раздраям. Нагонял в будущее туман.

Ты слушала и улыбалась. А потом, в последний день наклонилась ко мне и спросила. Ты спросила, буду ли я столь же стоек, если ты разденешься. И ты была готова раздеться. Почему же ты не сделала этого? Натолкнулась на мой взгляд? Почему? Ведь ты могла спасти меня.

Юность глупа и жестока. Мимолетные влюбленности кажутся достаточными для долгой и счастливой жизни. Подлинное нерасчетливо обращается в мимолетность. Разменивается на ерунду. Где та моя вечная любовь, которой я хвалился перед тобой? Где теперь я? И где ты? Как бы я хотел снова увидеть тебя. Не для того, чтобы исправить то, что исправить уже нельзя. Нет. Просто любопытно.

2003 год

Пожалей себя