Каждый последний вздох

– Я встал, чтобы раздобыть себе чего-нибудь выпить, – признался он. – И оглянулся на тебя. Сам не знаю почему. Просто посмотрел и оцепенел. – Улыбка чуть померкла. – До сих пор не могу поверить, что ты действительно здесь. Что мы здесь. – Он повел плечом, и гладкая кожа натянулась на тугих мышцах. – А потом я стал думать… обо всем… о Лилин, и у меня родилась идея схватить тебя, спящую, в охапку и похитить. Гавайи по-прежнему в планах. К черту Лилин и все остальное. Мы могли бы выжить. Уж я бы об этом позаботился.

Я вцепилась в край одеяла.

– Рот…

Он вздохнул и пробежался пальцами по взлохмаченным темным волосам.

– Я знаю. Тебе не уйти от этого. Никому из нас не уйти. – Он опустил руку. – Вот об этом я и думал, пока смотрел на тебя. – Янтарные глаза сверкнули озорством, и меня отпустило. Я не хотела, чтобы кто-то вторгался в наш мир. – Я говорил тебе, что ты прекрасна?

– Да. – Я потрогала спутанную копну, в которую превратились мои волосы, рассмеялась и прижалась щекой к подушке. – Только ума не приложу, как тебе такое в голову пришло. Посмотри, на кого я похожа.

Он наклонил голову набок и повернулся, устремившись в сторону ванной. Вскоре он вернулся с расческой в руке. Расстегнутые джинсы висели на нем неприлично низко. Я даже видела, где скрывается хвост Тампера.

И не то чтобы я не видела этого раньше.

Мои щеки вспыхнули, и я уткнулась лицом в подушку, пряча глупейшую улыбку из всех известных человечеству. Несмотря на окружающий нас хаос и неопределенность ближайших часов или дней, в моем маленьком мире было светло и уютно.

Те бесподобно красивые мгновения, что пережили мы с Ротом, не поддавались описанию, слова лишь испортили бы их очарование и волшебство. Я могла сказать лишь одно – мы были безумно, глубоко влюблены друг в друга.

И, кажется, я совсем отупела от этой любви.

Рот прикоснулся к моему плечу.

– Привстань.

– И не подумаю, – пробормотала я в подушку.

Он усмехнулся.

– Сядь. Пожалуйста.

От демонов редко услышишь слово «пожалуйста» – мне всегда казалось, что его нет в их лексиконе, – и я приподнялась, подтягивая одеяло к груди. Рот расположился у меня за спиной, прижав одну ногу ко мне, а другую свесив с кровати.

Я оглянулась на него, но, прежде чем успела что-то сказать, он наклонился и поцеловал меня. Холодный металлический болтик скользнул по моему языку. Он отстранился и мягко повернул мою голову обратно.

– Посмотрим, что тут можно сделать, – сказал Рот, собирая мои волосы. – Ты права. Это какой-то кошмар. Начес как у рокерши из восьмидесятых. Что ты с ними сотворила?

– Да я тут совершенно ни при чем. Это… – я схватилась за волосы, – …твоих рук дело.

Он начал осторожно меня расчесывать.

– Ну, правильно, во всем виноват демон. Я так и знал.

Пока Рот продирался сквозь мои колтуны, до меня дошло, что сам Кронпринц Ада расчесывает мне волосы. Казалось, что это за гранью эксцентричности, но в то же время так мило. Растроганная до глубины души, я почувствовала, что меня распирает от чувств. Слезы кололи глаза.

Похоже, мне нужен стабилизатор настроения.

Рот проявлял необычайное терпение, распутывая мои пряди, чего нельзя сказать обо мне. В такие моменты я обычно начинала ругаться и безжалостно рвать волосы щеткой. Он же невозмутимо напевал себе под нос, и я сразу узнала мелодию.

– «Райский город» – твоя любимая песня? – спросила я.

– Просто привязалась, – откликнулся он. – Последние пару лет у нас внизу ловила только радиостанция классического рока, и мне понравились строчки про зеленую траву.

Я усмехнулась, мысленно представив себе, как обитатели Ада слушают радио «Сириус».

– Почему?

Молчание.

– Там, внизу, трава никогда не бывает зеленой, малышка.

Уголки моих губ опустились.

– Правда? И какого же она цвета?

– Серого, – ответил он. – Почти все серое. Кроме крови. А крови там много.

Крупная дрожь пробежала по моей спине.

– Звучит заманчиво.

– Это странное место. Как я уже говорил, оно похоже на землю, но там очень паршиво. Поначалу все блестит и кажется… симпатичным. Так думают все, кто туда попадает. Но вскоре красота меркнет. И эйфория затухает. Ты замечаешь, что здания рушатся, небо буро-грязное, а трава… да, она серая. – Он прочесал прядь волос и продолжил: – Все выглядит искаженным, перевернутым, запачканным. Настоящее – только здесь, на земле. А внизу лишь убогие реплики, которые рассыпаются на глазах.

Я вспомнила, как однажды Рот признался, что это одна из причин, почему он любит подниматься наверх. Мое сердце тяжело перевернулось.

– А тебе… обязательно возвращаться?

Он ответил не сразу, и у меня в животе заныло.

– Я не знаю, малыш. Если Босс позовет меня обратно, я могу только ослушаться, но ненадолго.

Я зажмурилась от боли в груди, сознавая, что это как раз то, с чем нам когда-нибудь придется столкнуться.

– Босс еще не звал тебя обратно?

– Нет. – Рот помолчал, роняя поцелуй на мое голое плечо. – Босс вроде как позволяет большинству из нас шастать туда-сюда, если только мы не нужны ему для каких-то срочных дел. Пока я хожу у Босса в любимчиках, мне ничего не угрожает.

Это не очень-то обнадеживало.